Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Художественный руководитель международного фортепианного конкурса Артура Рубинштейна пианистка Идит Цви дает интервью в преддверии 14-конкурса, отмечающего в этом году 40-летие со дня основания и открывающего 13 мая торжественным гала-концертом.

Идит Цви. Фото: Эяль Фишер

– Что такое конкурс? Вы сами, как пианистка, участвовали в конкурсах, уже 10 лет руководите одним из самых престижных фортепианных соревнований, не раз были членом жюри…
– У такого события, как конкурс Артура Рубинштейна – множество аспектов.
Прежде всего, конкурс – это огромное напряжение и огромное количество работы. Причем со всех сторон – и организаторов, и конкурсантов, и добровольных помощников конкурса. Но, конечно, ничто не сравнится с тем давлением, которое испытывают пианисты, приезжающие на это музыкальное соревнование – для них это неимоверное душевное испытание, проверка и физических сил, и умения не поддаваться обстоятельствам и, одновременно, вести себя соответственно обстоятельствам.

– Известно, что сам Артур Рубинштейн недолюбливал конкурсы (возможно после его участия в конкурсе Антона Рубинштейна в 1910 году, когда 23-летний Артур Рубинштейн принял участие в единственном тогда международном соревновании в Петербурге – и удостоился специального первого почетного отзыва. Артура Рубинштейна опередил немецкий пианист Альфред Хен, запасшийся рекомендательным письмом от своего покровителя – великого герцога Гессенского к его сестре, российской императрице Александре Федоровне – М.Х.) и только благодаря уговорам Якова Быстрицкого согласился на проведение конкурса его имени в Тель-Авиве.
– Я его понимаю – я сама недолюбливала конкурсы. Видимо потому, что первый и последний раз участвовала, как пианистка, в подобном соревновании в возрасте 15 лет в конкурсе в Италии. Я прошла несколько туров, но неимоверное моральное давление, с которым я столкнулась, наложило на меня отпечаток: больше я никогда не принимала участия в подобных соревнованиях, хотя не раз бывала членом жюри. Я не знаю, повезло ли мне или отказ от конкурсов повредил моей карьере. Моя мама – сама пианистка, бросившая карьеру из-за того, что когда в Германии к власти пришли нацисты, то ее выгнали из музыкального училища, и она уехала в Палестину. И тем самым спаслась – единственная из всей семьи. Меня учили игре на фортепиано с 2 лет, мама, поначалу работавшая на табачной фабрике, но позже начавшая преподавать игру на фортепиано, внушала мне, что я должна стать вторым Рубинштейном. И мне посчастливилось познакомиться с ним.

– Вы – востребованная пианистка, 35 лет возглавляли редакцию радиостанции “Коль ха-музика”, десятилетие руководили фестивалем “Коль ха-Музика” в Кфар-Блюм, преподаете в академии, концертируете…
– И при этом неизвестно, как сложилась бы моя карьера, если бы я продолжила конкурсный марафон.

– Участникам прежних конкурсов Рубинштейна удается “держаться на плаву”?
– Мы стараемся поддерживать связь с участниками конкурса. Но есть пианисты, которые отказываются от сольной карьеры, уходят в преподавание, просто исчезают со сцены… Они “сходят с дистанции”. Профессия пианиста сложнее, чем у других музыкантов. Ведь пианист всегда один, он не играет в оркестре. Пианисты – это музыканты-одиночки, для этого надо обладать особым характером, любить сцену – конкурс проявляет такие качества. Мир классической музыки, мир фортепиано – жесток, дух соперничества в нем силен, а критика в газете может иногда просто убить исполнителя. Так что еще раз повторю – очень и очень многое зависит от характера.

– Сегодня в мире существует несравненно большее количество музыкальных конкурсов, чем сорок лет назад, когда в 1974-м году в Тель-Авиве был проведен первый конкурс Артура Рубинштейна. Количество умножается на интернет, радио и телевидение. Как во всем этом ориентироваться конкурсантам?
– Надо прежде всего уметь выстроить систему подготовки. Чтобы добраться до финала, стать лауреатом, необходимо иметь подходящий характер. Мы не ездим по другим конкурсам, не всегда можем заранее услышать игру конкурсантов непосредственно – но у нас есть ряд достаточно жестких требований.
Талантливый музыкант должен еще уметь бороться, уметь ловить удачу, чувствовать, что сцена – это и есть их жизнь. Такие пианисты могут средне звучать на репетициях и блестяще выступать. Очень важно подготовить участников к тому, что они могут не выиграть, не дойти до финала, не получить главный приз. Многое зависит от жеребьевки, обстоятельств, жюри. Важно не сломать молодых музыкантов – они обязаны продолжать играть и наслаждаться тем, что играют перед публикой, а в Израиле публика очень теплая, внимательная и доброжелательная.

– Можно ли сегодня выстроить карьеру, не участвуя в конкурсах?
– Это непросто. Нет сомнения, что выигрыш, победа на престижном конкурсе – это важнейшая ступенька в карьере музыкантов. Финалисты нашего конкурса играют с Израильским Филармоническом оркестром. Уже одно такое выступление – важнейшая строчка в резюме. Но я не думаю, что конкурсы обязательны. Не всем по плечу такой “трамплин”. Многие большие музыканты – например, Мюррей Перайя – считают, что конкурсы не нужны и даже отказываются быть членами жюри. На деле, конкурс дает куда больше, чем лауреатство или приз: наши конкурсанты обязаны выучить огромный репертуар, они играют с разными оркестрами – это бесценные знания и опыт.

– В конкурсе Рубинштейна участвуют пианисты в возрасте от 18 до 32 лет. Не слишком ли они молоды и не слишком ли они взрослы?
– Александру Корсантии было 32 года, когда он участвовал в нашем конкурсе и победил. Израиль представляет на нынешнем конкурсе Ран Данк – ему также 32 года. Даниил Трифонов получил золотую медаль на прошлогоднем конкурсе, когда ему всего 20 лет, и он уже делает потрясающую международную карьеру, хотя еще не ясно, как он будет играть в будущем. А вот на конкурсе Рихтера, проходившем когда-то в Москве, вообще не было возрастных ограничений. Вновь повторю – дело в характере, а не в возрасте. Для тех, кто участвуют в конкурсах, важно желание быть другим, особенным.

– Существует ли конкурс среди конкурсов?
– Конечно, и одна из наших целей – доказать, что конкурс Рубинштейна – один из лучших. Для нас это огромная ответственность: и за наш престиж, и за конкурсантов, за логистику и организацию. Подготовка к каждому конкурсу идет три года, наш офис совсем небольшой, но нам помогает множество добровольцев – от тех, кто ведет страницу в фэйсбуке, до так называемых “приемных семей” – тех, кто заботится о конкурсантах с момента приземления самолета и до финала.
В бытность мою редактором “Коль ха-Музика” я вела прямые трансляции с конкурсов, позже работал вместе с Яковом Быстрицким, линии которого мы следуем по сей день, бывала в жюри других международных конкурсов – так что я знаю, что такое конкурс со всех сторон. Но, прежде всего, это для меня – праздник. Мы хотим добиться удачи, вернуть музыке ее достоинство, и – пусть это прозвучит неожиданно – мы способствуем укреплению позиции Израиля на международной арене. Нам бывает непросто убедить членов жюри, что в Тель-Авиве по улицам не водят верблюдов, но приехав сюда один раз, они вновь и вновь возвращаются. Конкурс Рубинштейна входит в международную ассоциацию музыкальных конкурсов. Вот один из примеров: наш будущий лауреат – еще неизвестно кто – уже приглашен на фортепианный фестиваль в Варшаву.

– Кто помогает конкурсу?
– Все, кто любит музыку. Есть семьи, которые поддерживают нас десятилетиями – и в Израиле и из-за рубежа. В этом году, к сорокалетию конкурса, мы увеличили размер призов, благодаря помощи фонда семьи Пратт – еврейских филантропов из Австралии. Призовой фонд делится не только между шестью финалистами – есть, к примеру, приз за лучшее исполнение сочинения израильских композиторов.

– Что нового будет на 14-м конкурсе?
– Прежде всего, количество членов жюри выросло до 14 человек, вместо прежних 11. В этом году в жюри вошел композитор и музыкант Йони Рехтер – прекрасный пианист и знаток классической музыки, хотя не занимающийся ее преподаванием. В честь 40-летия конкурса пройдет гала-концерт открытия, на котором выступят лауреаты прежних лет – Даниил Трифонов, Давид Фунг, Роман Рабинович; хор, оркестр “Израильская Камерата” и другие музыканты. Заключительные концерты финалистов будут сыграны в Тель-Авивском “Гейхал ха-Тарбут”. К членам жюри присоединятся семь молодых израильских пианистов – мы даже учредили приз для “жюри будущего”. Нам интересно, какой вердикт вынесут молодые, каково “завтра” фортепианной музыки. Ведь конкурс будет продолжаться и в будущем!

Прямые трансляции с конкура – на сайте http://www.arims.org.il/, на сайте http://www.culbyt.com/, на канале Mezzo и на радиостанции “Коль ха-Музика”.

Маша Хинич