Это интервью с певицей Ирой Бертман было взято месяц назад — когда было объявлено о присуждении ей премии Ланаду. Но опубликовать его я могу только сегодня — после того, как оно вышло в газете “Вести”. Но лучше поздно, чем никогда… Тем более, что оперу “Ласточка”, о которой Ира рассказывает, можно послушать еще сегодня в 20.00, завтра в 13.00 и послезавтра, на исходе субботы, 24 января, в 20.00. Вот тут информация — http://www.israel-opera.co.il/?CategoryID=816&ArticleID=3157. А вот и интервью.

Маша ХИНИЧ

Фото (© Йоси Цвекер)предоставлено пресс-службой Израильской Оперы

До 24 января в Израильской Опере идут представления оперы Пуччини «Ласточка». Главную партию — партию Магды – исполняет израильская певица Ирина Бертман (во втором касте эту партию поет Аурелия Флориан).
В конце 2014 года оперная певица, сопрано Ирина Бертман стала лауреатом одной из самых престижных премий страны — премии Ландау, ежегодно присуждаемой в Израиле за выдающиеся достижения в области науки и культуры 10 лауреатам. Ушедший год в творческом плане был для нее замечательным – было много новых ролей, много находок, был творческий подъем. И столь же замечательно начинался и новый год — с роли Магды в «Ласточке» Джакомо Пуччини.

— Ирина! Прежде всего, поздравляем вас с вручением премии Ландау в категории «классическая музыка». Этой премией для вас закончился 2014-й год. А 2015-й начинается с премьеры в Израильской Опере «Ласточки» Пуччини. Что вы можете сказать об этой опере и о той партии, которую вы в ней исполняете?
— «Ласточка» – малоизвестная опера Пуччини, поначалу не пользовавшаяся большим успехом. Дирекция Венского Карл-театра поначалу заказала Пуччини оперетту. Он перемешал вальсы Штрауса, музыку кабаре, даже Гершвина и Франца Легара. Получилась гениальная музыка, но это была не оперетта, она осталась именно оперой с присущим опере драматизмом и развязкой, хотя в отличие от большинства оперных сюжетов здесь никто не умирает, не кончает с собой, не сходит с ума, не болеет. Эта опера куда более оптимистичная и жизненная, чем большинство популярных оперных произведений.
Я исполняю партию Магды — скучающей женщина лет 30-ти, содержанки. Как и Травиата, она живет в доме своего богатого любовника. Но ей захотелось полюбить, она идет в кафе, влюбляется в бедного студента. Они уезжают вместе. А потом ей в руки попадает письмо его матери и она понимает, что та желает другой суженой своему сыну. Так что Магда улетает от этой любви, как ласточка из гнезда, и возвращается к своему покровителю. Таков кратчайший пересказ либретто, в котором, на самом деле, немало перипетий, а в самой опере – немало красивой музыки и прекрасных арий. Эта постановка уже показывалась и в Метрополитен-Опера в Нью-Йорк, и в Гран-Опера в Париже и в других оперных столицах.

Магда — это для меня улучшенный вариант Травиаты. Она не страдает, наслаждается жизнью, любит комфорт, но при всем этом понимает, что упускает настоящие переживания, лишает себя подлинных чувств и эмоций. Она пускается в приключения в поисках великой любви, но когда понимает, что такая любовь требует отдачи всех сил, возвращается к удобному для нее образу жизни. На мой взгляд, эта опера Пуччини более походит на настоящую жизнь. Пуччини создал драму, и эта драма современна по сей день. В ней много эмоций, переживаний, много лирики, но то, что осталось от задумки оперетты, придает нужную толику легкости – ведь мы и в жизни не все время страдаем и переживаем. В этой опере жизнь сильнее любви – но и такое бывает.

— А технически эта роль сложна?
— Партия Магды – еще одна возможность выучить что-то новое. Я закончила Академию музыки в Иерусалиме. После академии была принята в студию при Израильской опере — снова училась шесть лет. Оперная певица учится все время и это очень тяжело, выдержать такое может только человек, любящий свою профессию. За 15 лет работы в Израильской Опере я прошла путь от студентки до солистки, пою ведущие партии, как в Израиле, так и за рубежом. Накопила соответствующий сценический опыт – и драматический, и вокальный. Пуччини – особый композитор, когда он писал оперы, он пропевал партии вместе с певцами, понимал всю технику вокала, чувствовал вокальные возможности исполнителей и их эмоциональное состояние. Лично мне очень удобно исполнять его музыку, хотя для этого необходимы особые способности, отношение, вокальная техника. И тот момент, когда все получается – это момент наслаждения.

– Пуччини был не чужд всех жизненных проявлений. Оперы этого великого итальянца – великолепны. «Тоска», «Богема», «Мадам Баттерфляй» — что ни опера, то шедевр. Хотя первая его опера — «Виллисы» 1884 года — большого успеха не имела. Вторая – «Эдгар» 1889-го года тоже. Пуччини так переживал из-за этого, что одно время даже подумывал эмигрировать из Италии и вообще перестать заниматься музыкой. У него были огромные долги, с которыми он никак не мог расплатиться…
— Да. Настоящий успех пришел к нему после постановки «Богемы». Я, кстати, пела и в «Богеме», и в «Мадам Баттерфляй» и «Тоске» в Израильской опере. Это очень страстная, эмоциональная музыка. Пуччини писал ее с полной самоотдачей. Оперная мифолология гласит, что когда он закончил писать сцену, в которой Мими умирает, он расплакался.

– Пуччини говорил, что у театра «есть три закона — заинтересовать, поразить и растрогать». Так что дело не только в его эмоциональной музыке…
— Пуччини писал оперы о великих страстях простых людей, а не божественных или исторических персонажей. Пуччини сам обожал ходить на охоту, играть в карты, любил шутить, жил полнокровной жизнью.

— А вы можете сказать о себе, что живете полной жизнью?
— Безусловно. Хотя я не представляла себе этого, когда приехала в Израиль. В детстве в Риге, в Латвии, я больше любила балет, а над оперой всегда подшучивала. Мне было смешно, что какие-то немолодые дамы что-то там поют тонкими голосами. Маленькой девочкой я любила громко кричать. Мама мне говорила «иди в ванную комнату, открой воду и кричи» – так я и делала. Когда приходила гости, то мы со старшей сестрой, у которой был мягкий и поставленный от природы голос, устраивали домашние концерты, но мама мне всегда говорила – “У тебя голос железный”, и я перестала петь дома, хотя продолжила петь и в школьном хоре и в еврейском хоре “Кинор” на всех языках – иврите, идише, ладино и даже на йеменском. Но никогда не думала, что вокал станет моей профессией. Мать покупала нам оперные пластинки – я слушала “Аиду” по-русски и мне это казалось очень забавным. В Риге нас водили и в оперу и на балет, но оперные постановки казались мне чем-то очень смешным, не серьезным.
В 1992 году мы репатриировалась в Израиль. Жили в кибуце Маале ха-Хамиша около Иерусалима – три дня в неделю работали, три дня учили иврит в ульпане. Как-то наша учительница иврита услышала, как я пою песни на иврите и познакомила меня со своей соседкой – педагогом по постановке голоса Мирьям Мельцер, которая очень помогла нашей семье в тяжелый период абсорбции. Позже мы переехали в Маале-Адумим, я начала учиться в Академии музыки в Иерусалиме и училась там 6 лет. Учила всё – даже джаз… А после Академии я была принята в студию при Израильской опере – исполнила там полтора десятка ролей прежде, чем начала петь в самой Опере.

– И началась ваша бурная сценическая жизнь – ведущие партии, сезоны, выступления за рубежом, концерты без счета. И вот – престижнейшая премия! Вы пели в «Отелло» Верди, в «Паяцах» Леонкавалло, в «Януфе» Яначека и в «Мадам Баттерфляй» Пуччини. В вашем послужном списке еще и «Ребенок спит» Гиля Шохата и «Тоска», «Пиковая дама», «Фауст» Гуно, «Жидовка» Фроманталя Галеви, «Богема», «Русалка», «Евгений Онегин». В 2008-м году вы пели в Римской Опере в честь 60-летия Израиля в постановке «Путешествие на края тысячелетия» Йосефа Барданашвили. Впервые тогда раз Израильская опера выступала в Италии, хотя еврейская община в Риме насчитывает уже 2100 лет.
— Я пела и в “Волшебной флейте” Моцарта, “Похищении из сераля”, “Кавалере роз” Штрауса, в “Трубадурах” Верди, в “Армиде” Глюка, “Любовный напиток” в “Набукко” и в “Веселой вдове”. На концертах исполняю все – от романсов до симфоний Малера. Но дело не в перечислении названий опер и имен композиторов, а в музыке и в жизни на сцене. Дай бог, чтобы так все и продолжалось! Есть еще много неспетых партий, много прекрасной музыки и много того, что надо успеть.

Джакомо Пуччини. «Ласточка» — «La Rondine»
Израильская опера.
Либретто: Джузеппе Адами
Дирижер: Фредерик Шазлен / Итан Шмайсер
Израильский Симфонический оркестр Ришон ле-Циона
Режиссер: Николя Жоэль
Сценограф: Эцио Фриджерио
Костюмы: Франка Скарцьяпино
Свет: Винисио Чели
Хор Израильской оперы
Руководитель хора: Эйтан Шмайсер

Магда: Ирина Бертман / Аурелия Флориан /
Роджеро: Зоран Тодорович / Ави Клемберг
Прунье: Мариус Бренчиу / Лука Ломбардо
Рамбальдо: Владимир Браун
Лизетта: Алла Василевецки / Хила Баджо
Иветт: Шири Гершкович
Бьянка: Эфрат Ашкенази
Сюзи: Шай Блох
Гобин: Эйтан Дрори
Перишо: Яир Полищук
Кребийон: Антон Алексеев
Жоржетт: Гони Кнани
Габриэла: Таль Бергман
Лолетта: Ницан Йогев-Алон
Тель-Авивский Центр сценических искусств, зал Израильской оперы:
22,23, 24 января 2015 года
Билеты и информация в кассах:
«Браво» — *3221
Израильская опера – 03-6927777, http://www.israel-opera.co.il/Eng/?CategoryID=723&ArticleID=2009
http://www.israel-opera.co.il/?CategoryID=816&ArticleID=3157