“Анжелика Шац – потерянная (и найденная) дочь Бориса Шаца” – так называется одна из выставок в Тель-Авивском музее искусств, ставшая итогом живописного романтического детектива и трагических семейных историй, а также истории поисков и находок картин и писем Анжелики Шац, дочери Бецалеля Шаца, несколько десятков лет прожившей в Тель-Авиве в 10 минутах от музея, в то время как его сотрудники безуспешно разыскивали ее следы в Праге, Париже и Софии, а в результате, благодаря случайному звонку, нашли 20 ее картин, ставших основой выставки, на чердаке старого дома в Явне.

Ящик Пандоры обычно открывается внезапно, никто этого не ждет. В большинстве случаев открывают его извне, и спокойное существование заканчивается. Так или не так, но многие сегодня полагают, что Академия “Бецалель” в Иерусалиме не возникла бы, если бы не предательство Жени – первой жены Бориса Шаца.

Анжелика Шац. Портрет Бориса Шаца. 1925

Хрестоматийная картина жизни семьи профессора Бориса Шаца, основателя “Бецалеля”, закончилась два с половиной года назад, когда молодой человек по имени Дан Пеэр, работавший тогда на израильском ТВ, получил письмо по электронной почте из Праги, от Микаэлы Сиднберг, куратора музея Еврейского искусства, спрашивающей неизвестно ли ему что-либо о портрете йеменского мальчика за подписью “Анжелика Шац-Меерсон, Иерусалим, 1925″. Это письмо заставило Пеэра заняться семейной сагой Шацев и в итоге найти еще несколько звеньев разорванной было цепочки. Письмо стало началом долгого расследования – семейного и искусствоведческого, а результатом стала выставка и книга о художнице Анжелике Шац, где на основе переписки между отцом и дочерью доказано, что пионер израильского искусства вовсе не забросил во время присные свою дочь, и также говорится о том, как и каким художником она стала в процессе этой непростой мелодрамы в истории искусства 20 века.

Куратор выставки, известный искусствовед доктор Дорон Лурье, рассказал во время церемонии ее открытия, что когда у него в кармане зазвенел телефон и мужчина на другом конце линии сообщил, что он правнук Анжелики Шац, то он – Дорон – едва не упал со стремянки, стоя на которой занимался развеской картин. Дело в том, что мужчина представился как правнук Анжелики Шац, чего быть не могло, потому что ее единственный сын умер бездетным, а сами следы Анжелики Шац были полностью утеряны. Тот самый человек оказался Даном Пеэром, правнуком третьего мужа Анжелики Шац, нашедшим ее картины на чердаке дедовского дома в Явне. Картины были в столь плачевном состоянии, что для их реставрации понадобились пара лет и, как считают специалисты, если бы они пролежали в сырости еще немного, то восстановить их было бы уже невозможно. Большая часть ее работ находятся сейчас в Израиле, несколько были найдены в Германии, в Праге и Софии. Часть картин, по предположениям искусствоведов, гуляет по европейским аукционам.

Анжелика Шац. Фото: Википедия

Судьба Анжелики Шац, женщины во многом удивительной, чем-то напоминает судьбу ее отца – знаменитого Бориса Шаца, одаренного Богом, полностью погруженного в творчество и несчастливого в личной жизни. Анжелика Шац – “потерянная” дочь основателя “Бецалеля” родилась в Болгарии в Софии в 1897 году у Бориса Шаца и его первой жены – Жени. Они ждали ребенка восемь лет, и радости при ее рождении не было конца. “Солнце сияет, моя душа ожила, мое сердце открыто. Я вдыхаю теплый, охвативший меня воздух, я проснулся от чувства любви” – пишет Шац в своем дневнике после рождения дочери. Но семейная идиллия длилась недолго. Через несколько лет после рождения Анжелики, во время путешествия по деревням Болгарии Борис Шац знакомится с 18-летним юношей по имени Андрей Николов, занимавшегося резьбой по дереву. Он привозит его в Софию в свой дом и обучает основам скульптуры. Но и на сей раз Пигмалион проиграл. В Андрея влюбилась Женя Шац, и в 1903-м году, бросив мужа, вместе с Николовым (позже ставшим знаменитым национальным скульптором Болгарии) и 6-летней тогда дочерью уезжает в Париж, разорвав всякую связь с Борисом и не давая ему возможность видеться с дочерью. “Я вырвал Анжелику из моего сердца” написал Шац куда позже в своем завещании, но, судя по найденным в Центральном Сионистском Архиве письмам это было не так, совсем не так. Ирония судьбы проявилась и в том, что после того, как Борис Шац умер, его сын Бецалель организовал большую выставку работ Шаца в Софии, а помогал ему в этом никто иной, как Андрей Николов.

До недавнего времени немногочисленные факты об этой семейной драме были почти всем, что было известно об Анжелике Шац. Ее имя практически не упоминалось в официальной биографии и в семейной истории. В 1906-м году Борис Шац приехал в Эрец-Исраэль и основал в Иерусалиме “Школу искусств и ремесел Бецалель”. На его деятельности главы “Бецелаля” и сосредотачивались исследователи, упоминая Болгарию, но не касаясь личной жизни. Но благодаря находкам на чердаке и найденным документам и переписке, стало известно, что связь между отцом и дочерью не прерывалась.

Борис, Евгения и Анжелика Шац. Фото с сайта bbcarmel.org

Анжелика Шац училась живописи, жила в Париже, Берлине, Праге и Софии и приехала в Израиль в 1948 году вместе со своим единственным сыном – Владимиром-Зеевом, который был и единственным внуком Бориса Шаца. От второго брака Бориса Шаца с Ольгой Певзнер в 1911-м году, преподавателем истории искусства и художественным критиком, у них родились сын и дочь – Бецалель и Захара, но у них детей уже не было, а всем наследием ныне распоряжается правнук сестры Шаца – Джимми Левинсон. Об Ольге Певзнер в своем завещании Шац написал так: “Много боли и страданий принесло мне время, проведенное с Ольгой вместе. Не было мне при ней покоя в моем искусстве”.

Анжелика также была художником, преподавателем живописи, художественным критиком, писала об искусстве и активно участвовала в культурной жизни Софии. Ее работы экспонировались на многочисленных выставках в Болгарии, Чехии и на “Осеннем салоне” в Париже в 1932 году. В тридцатые годы она получила признание во Франции и Болгарии. В 1919-м году она вышла замуж за Роберта Меерсона, состоятельного еврея родом из России. Они жили в Гамбурге, затем в Париже, где Анжелика продолжала учиться. В 1923-м году переехали в Берлин, где родился их единственный сын Владимир. После его рождения началась многолетняя переписка между Борисом Шацем и его дочерью. Переписка, о существовании которой практически никто не знал, кроме искусствоведов Игаля Цальмона и Гидона Эфрата, мельком видевших эти написанные по-русски и по-французски письма в архиве. Шац диктовал их на идише жене Элиэзера Бен-Йегуды, которая была секретаршей “Бецалеля”.

Анжелика Шац. Торговки овощами на рынке в Болгарии

Анжелика Шац. Шесть мальчиков на фабрике. 1928

Анжелика жила в Тель-Авиве на улице Базель, 54 – в том самом здании, где сейчас располагается египетское посольство. На открытие выставки была приглашен ее престарелая соседка, вспоминавшая Анжелику как “женщину великолепную, но несчастную”. 25 лет она жила в Тель-Авиве, рисовала и лепила, практически не знала иврит, мало с кем общалась, хотя пыталась завести связи в Союзе художников. Ее единственный сын, талантливый пианист, страдавший по одним данным шизофренией, по другим лунатизмом, был в 1953-м году помещен в больницу для душевнобольных “Абарбанель” (Анжелика называла ее пансионатом), где через месяц в возрасте 30 лет покончил с собой (официальная причина смерти – туберкулез). Он блестяще играл в шахматы, знал астрономию, математику и физику, но был тем, кого принято сейчас называть асоциальным типом.

Анжелика умерла в возрасте 78 лет в 1975 году – тихо скончалась в приемном покое больницы – и похоронена на кладбище Кирьят-Шауль в Тель-Авиве рядом с сыном и третьим мужем, Даниэлем Шнайдером, прадедом Дана Пеэра. Вторая жена и вдова Шаца – Ольга Шац-Певзнер и ее дети – Бецалель и Захара, ставшие известными художниками, но по общему признанию, менее талантливыми, чем Анжелика, – полностью отрицали связь семьи с Анжеликой. По завещанию Борис Шац не оставил ей ничего. Но судя по письмам, найденным в Центральном Сионистском архиве и на чердаке в Явне, отношения между отцом и дочерью были очень теплыми. И талант она от него унаследовала – талант, который полностью проявился на картинах, показанных на выставке в Тель-Авивском музее, где публике представлена и переписка между отцом и дочерью, и завещание Бориса Шаца. Борис Шац не признавал современное искусство, не любил абстракцию и кубизм, и именно Анжелика унаследовала его манеру живописи, в то время как двое других детей занимались больше абстрактным творчеством.

Любая история, связанная с этой выставкой, достойна упоминания (а все эти истории собраны в книге Дорона Лурье “Потерянная дочь”). К примеру, о том, как куратор Еврейского музея нашла в Праге картину Анжелики Шац (тот самый портрет йеменского мальчика) в очень плохом состоянии. Подпись “Анжелика Шац-Меерсон. Иерусалим. 1925″ различили только после реставрации. Картина во время нацисткой оккупации Праги была похищена у человека по фамилии Вайс, отправленного в гетто Терезин. В 2006 году в Музее Израиля проходила ретроспективная выставка, посвященная 100-летию “Бецалеля” и “отцу израильского искусства”. Ее куратором был известный искусствовед Игаль Цалмонa, специалист по работам и биографии Бориса Шаца. Об Анжелике на выставке не вспоминали. Куратор из Праги, Микаэла Сиднберг, по следам той выставке побывала в Иерусалиме в 2011 году, чтобы найти следы Анжелики Шац, изобразившей портрет йеменского мальчика в той манере, в которой художникам Запада было свойственно изображать Восток, но вернулась в Прагу почти что с пустыми руками. Единственной ее добычей был электронный адрес Дана Пеэра. А сам Дан Пеэр нашел Дорона Лурье благодаря Google. Три года назад Лурье был куратором выставки Альберта Рубина, одного из художников “Бецалеля”, в музее Эйн-Харод. В каталоге выставки упоминался Шац, а Google соединил фамилию Шац вместе с именем Дорона Лурье.

Анжелика Шац. Прачки.

Анжелика Шац.Три рыбака.

А почему Анжелика родилась в Софии? Ведь Борис Шац родом из Литвы, изучал живопись и скульптуру в Вильнюсе и Варшаве, а потом в Париже в мастерской Антокольского. Он участвовал в международных выставках и получал награды. Его работы ценили в художественных салонах Европы, и он был принят в члены Французской Академии художеств. На всемирной выставке в Париже в 1895 году болгарский царь Фердинанд увидел статую работы Шаца “Маттитьягу Хасмоней” (идея создания которой появилась у Шаца под влиянием судебного процесса над Дрейфусом), впечатлился и пригласил Шаца в Болгарию, которую Фердинанд восстанавливал после 500 лет турецкого владычества. Шацу предлагалось стать придворным скульптором и возродить искусство страны. И он это сделал. Борис Шац – автор многих скульптур в Болгарии – основал в Софии Национальную Академию Искусств (где преподавал и он сам, и его жена Женя, оба ставшие частью художественной жизни Софии), которую возглавлял в течение 11 лет.

Получается, что это было генеральной репетицией того, что он сделал десять лет спустя в Иерусалиме, в Эрец-Исраэль, куда приехал в 1906-м году после разрыва с женой. Шацу принадлежит не только заслуга в создании Школы искусств и ремесел, будущей Академии искусств, но еще и то, что именно его коллекция (поначалу эклектичный набор скульптур, фотографий, оружия, кораллов и раковин, старых монет и медалей, чучел редких животных, но главное собрание ханукальных светильников, мезуз, рукописей) стала впоследствии основой экспозиции еврейского отдела Музея Израиля. И как тут не вспомнить (правда, к Анжелике это отношения не имеет), что в 1918-м году Борис Шац написал утопический роман “Иерусалим возрожденный”. В нем он много чего предрекал и описывал, в частности то, что через 100 лет, в 2018-м году в Иерусалиме будет ходить трамвай и телефоны у всех будут с “двигающимися картинками”.

Известно также, что Шац был хорошо знаком с главным раввином Болгарии и был послан в качестве делегата на Шестой сионистский конгресс в Базеле в 1903 году. Там он встретился Теодора Герцля и рассказал ему о своей мечте построить в Иерусалиме художественную школу. По его воспоминаниям Герцль, закрыв глаза, мечтательно произнес “Храм в пустыне…”. Позже, уже после смерти Герцля и после измены жены, Шац встретил в Берлине Давида Вольфсона, нового президента Сионистского конгресса и рассказал им о Храме в пустыне” и обещании Герцля, а в 1906 году приехал в Иерусалим.

Письма указывают на возможность того, что он виделся с Анжеликой в 1911-м году в Европе, проездом в Санкт-Петербург, куда Шац отправился с выставкой работ “Бецалеля”, чтобы собрать деньги и привлечь новых студентов. Вторая встреча состоялась в 1925 году в Эрец-Исраэль, когда Анжелика гостила здесь несколько месяцев, и во время своего пребывания в Иерусалиме как раз и написала “Портрет йеменского мальчика” и портрет отца, демонстрирующийся на выставке “Потерянная дочь” в Тель-Авивском музее. В том же – 1925-м году – Анжелика и Роберт вместе с сыном переехали в Прагу по делам бизнеса и прожили там больше 10 лет. В 1928-м году Анжелика некоторое время жила в Париже – рисовала и возможно, училась в Сорбонне.

Анжелика Шац. Мужской портрет.

Анжелика Шац. Сидящий мальчик.

В 1932 году Борис Шац умер в Денвере, штат Колорадо, куда он отправился вместе со своим сыном Бецалелем, чтобы собрать деньги для возобновления деятельности академии, закрытой на время в связи с финансовыми трудностями. В том же 1932-м году Анжелика участвовала в выставке “Осеннего салона” в Париже, а в 1937 году завоевала золотую медаль и Гран-при на другой выставке в Париже. У нее проходили выставки в Болгарии и Чехословакии, она несколько раз возвращалась в Софию, где ее высоко ценили.

Когда Прага была оккупирована, Меерсоны вернулись в Болгарию. По- видимому, в 1940-м году они развелись. В 1941-м году Владимир, сын Анжелики, был отправлен в трудовой лагерь. Ему было 18 лет – он был одаренным пианистом, и судя по ее письмам эксцентричным отшельником. Спустя некоторое время в трудовом лагере оказала и сама Анжелика. Согласно архивным записям, Владимир и Анжелика приехали в Израиль в январе 1948 года. В то время ее фамилия была Шварцман и ехали они к некому господину Шварцману, жившему в Тель-Авиве на улице Кинг Джордж. Никто сегодня не знает, был ли тот брак с расчетом на иммиграцию в Израиль, в то время еще находившегося под британским протекторатом, или нет. В 1951-м году Анжелика вновь вышла замуж – за репатрианта из Польши Даниэля Шнайдера, чья жена погибла в Терезиенштадте. У Шнайдера были две дочери-близнецы. Одна из них – Кэти – стала бабушкой Дана Пеэра, того самого, что получил письмо по электронной почте два с половиной года назад. Дан Пеэр рассказывает, что вся его семья знала, что Анжелика – дочь Бориса Шаца и знали, что ее сводный брат и сестра отреклись от нее, хотя на ее похоронах в 1975-м году присутствовали Бецалель и его жена.

Анжелика Шац. Портрет Йегудит Шорер. Тель-Авив.

С началом этой детективной истории поиска художницы Дан Пеэр уволился с телевидения и занялся расследованием жизни Анжелики Шац. Он побывал в Болгарии и Чехии, посетил множество архивов и сейчас, на основе собранных материалов, монтирует документальный фильм. Анжелика писала отцу о своей мечте стать художницей на Святой Земле и всегда заканчивала свои письма просьбой передать поцелуи и обнять брата и сестру. Мечтала ли она о выставке в Тель-Авивском музее? Наверняка, иначе бы как все получилось?

Выставка “Анжелика Шац – потерянная дочь” открыта до 1 июня
Сайт Тель-Авивского музея – http://www.tamuseum.com
Часы работы: воскресенье – закрыто, понедельник, среда – с 10.00 до 16.00; вторник, четверг – с 10.00 до 22.00, пятница – с 10.00 до 14.00 и суббота с 10.00 до 16.00.

Маша Хинич. Фотографии Ави Амсалема предоставлены отделом по связям с прессой Тель-Авивского музея искусств