Гюнтера Андерса, «Катакомбы Молюссии»
Так как я никогда не читал книг, хотя бы отдаленно напоминающих «Катакомбы Молюссии» Гюнтера Андерса (пер. под ред. Л. Бланка – во всяком случае, так обозначено), попытаюсь несколькими словами обозначить, что это такое и зачем все это читать (а читать – надо!).
Это, для начала, сборник притч, иногда до соплей дидактических, иногда потрясающе остроумных. Притчи посвящены едва ли не всем аспектам политики и политэкономии, существованию человека в условиях условной тоталитарной системы (время написания и национальность автора намекают на антифашистскую направленность книги, но ее с успехом можно читать и как антибольшевистскую, и как вообще антитоталитарную), и вообще человеческой психологии едва ли не во всех ее проявлениях. Это, конечно, антиутопия – но антиутопия, направленная не только против тоталитарного общества, но и против революционеров, старающихся этот тоталитаризм уничтожить и гипотетически занимающих место на вершине властной вертикали, – то есть это, безусловно, еще пародия, выворачивающая саму идею антиутопии наизнанку, и политический памфлет, неожиданно оказывающийся актуальным и через многие годы после написания. Еще это, конечно, совершенно сюрреалистический текст, построенный на снах и играх памяти – благо, действие происходит в кромешной тьме (один из персонажей книги оказывается в погруженной во тьму камере, где слушает и заучивает наизусть рассказы заключенного, сидящего здесь долгие годы; эти рассказы – история государства Молюссия с его политическими партиями, бунтами, забастовками и пр.). Ну и, наконец, это совершеннейшее издательское чудо: сама книга не имеет никаких опознавательных знаков, имен автора и переводчика, названия, тиража и прочего, грязного (не знаю названия) цвета обложка, скрывающая «стенограмму» бесконечных разговоров двух заключенных, редкие подписи следователя и, в конце, апокрифы из истории Молюссии, – только дочитав книгу, понимаешь, насколько это круто.
В общем, совершенно какое-то выдающееся издание, сделанное самоотверженным издательством libra и пока не замеченное критиками (я нашел в Сети только одну неприятную рецензию, из которой запомнил только слова «гранты», «понты» и еще что-то про то, что такие книжки в метро не читают даже в Питере).
«– Речь идет о теории Према, – Оло сел. – О которой ты можешь догадаться по моим историям. Именно в его честь мы называемся премистами и как премисты сидим здесь.
Егуссе все еще казалось, что старик не говорит начистоту.
– Если теория эта столь прославленная, наверняка ее изучают, и, весьма вероятно, применяют на практике.
Он надеялся, что вывод не безошибочен; поводов для вздохов, конечно, не было, зато он подтолкнуть Оло к разговору. И Оло заговорил.
– Весьма прославлена ее слава, но кто станет читать Према? Даже если он весьма прославлен? Прем, которого все знают; знают, потому что его слава столь прославлена. И которого не читают, потому что уже должны были прочитать.
– Значит, он забыт?
– Верно. Забыт из-за своей славы, погребен под ней. Величайшие авторы как раз и являются самыми неизвестными. Поскольку им не нужно делать себе имя.
– Об этом ты вздыхаешь? Из-за того, что Прем забыт?
Ему было досадно, что результат уже достигнут, столь быстро и без усилий, а разговор по сути даже не начался.
– Забвение – это плохо, однако гораздо хуже, когда забвение прикидывается наследием мысли.
Егусса ничего не понял.
– Люди постоянно повторяют десять его слов, из пятидесяти томов. Чтобы не было заметно, что его забыли.
– Об этом ты вздыхаешь?
– Эти бедные и убогие из-за каких-то десяти слов основывают партии и борются между собой, вот о чем. Из-за десяти слов рискуют жизнью, из-за десяти слов ввязываются в серьезную игру.
– Должно быть, это могущественные слова.
– Так и есть. Шесть из них. Но четыре вообще не принадлежат Прему…»
И – несколько необходимых общих слов, которые я уже писал, так что их читать необязательно: австрийский философ и писатель немецко-еврейского происхождения, Гюнтер Анедрс был двоюродным братом Вальтера Беньямина, первым мужем Ханны Арендт и учеником Мартина Хайдеггера – и, так получилось, его имя как будто заслонили более известные философы, находившиеся вокруг него. А еще он всю жизнь писал прозу и стихи, а жизнь у него была длинной. На русском языке только что появилась не самая очевидная (но, возможно, самая интересная) его книга «Катакомбы Молюссии» – клаустрофобический роман, написанный в начале тридцатых. Эта поразительная книга была впервые опубликована только через двадцать лет после смерти автора, в начале 2010-х, и большое везение, что ее так быстро перевели на русский язык. Кажется, эта та «утерянная» литература, которую нельзя пропустить.
( фото – guenther-anders-gesellschaft.org )
Книжный магазин «Бабель» (Yona HaNavi st., 46, Tel-Aviv)
Recommended for you
Leave a Reply
Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.
