12 июня 1925 года родилась Анна Франк – еврейская девочка, которая во время войны вела дневник, ставший одним из самых известных памятников жертвам Катастрофы.
Суббота, 20 июня 1942 г.
Кажется, что вести дневник – совсем не мое занятие. Ведь до сих пор мне это и в голову не приходило, а главное, кому в будущем, в том числе, мне самой будет интересно жизнеописание тринадцатилетней школьницы? Но как бы то ни было, я люблю писать, а главное – становится легче, когда изложишь на бумаге свои горести и проблемы. “Бумага все выдержит”. Эта пословица однажды всплыла в моей голове, когда я, меланхолично, положив голову на руки, никак не могла решить – остаться мне дома или куда-то пойти – и в итоге не делала ничего. Действительно, бумага терпелива, но я ведь не собираюсь кому-то дать почитать эту конторскую книгу с высокопарным названием “дневник”! Разве что только настоящему другу или настоящей подруге, а пока никто не относится ко мне серьезно. Это, в сущности, и побудило меня вести дневник: у меня нет подруги…
Четверг, 9 июля 1942 г.
Так мы и брели под дождем, папа, мама и я, с сумками и авоськами, наполненными всякой всячиной. Рабочие, направляющиеся на утреннюю смену, смотрели на нас сочувственно. На их лицах можно было прочитать, что они с удовольствием помогли бы нам, но не смеют из-за желтых звезд на наших куртках. Когда мы вышли на шоссе, родители начали рассказывать мне о плане нашего бегства. Уже месяцы они уносили из дома вещи и одежду. 16 июля мы планировали скрыться. Но из-за повестки пришлось уйти раньше, так что наше новое жилище еще не совсем благоустроено. А само убежище располагается в папиной конторе…
28 сентября 1942 г.
Все тяжелее осознавать, что мы никогда не можем выйти на улицу. И испытывать постоянный страх, что нас обнаружат и расстреляют. Не очень веселая перспектива!
Четверг, 1 октября 1942 г.
Вчера я страшно перепугалась. Позвонили в дверь, неожиданно и очень громко. Я подумала: не иначе как за нами пришли! Представляешь себе? Но все были уверены, что это почтальон или просто какой-то озорник, и я успокоилась…
Пятница, 9 октября 1942 г.
Сегодня у меня только печальные известия. Наших еврейских знакомых арестовывают целыми группами. В гестапо с ними обращаются буквально не по-человечески: загоняют в вагоны для скота, чтобы увезти в Вестерборк, еврейский лагерь в Дренте. Мип говорила с человеком, которому удалось бежать оттуда. Он рассказал ужасные вещи! Заключенным почти не дают еды и питья. Воду из кранов подают всего на час в день, и на несколько тысяч людей там всего один умывальник и туалет. Спят все на полу вповалку: мужчины, женщины… Женщин и детей нередко обривают наголо. Бежать оттуда практически невозможно: заключенных узнают по обритым головам и еврейской внешности. Если в Голландии евреев держат в таких невыносимых условиях, то как же им приходиться в тех местах, куда их отсылают? Мы думаем, что большинство просто уничтожают…
Воскресенье, 13 декабря 1942 г.
Я сейчас уютно сижу в конторе и через щелочку в занавесках смотрю на улицу. Здесь в помещении сумерки, но достаточно света, чтобы писать…
Воскресенье, 13 июня 1943 г.
Папа поздравил меня с днем рождения в стихах, которые ты непременно должна прочитать. Поскольку Пим написал свое творение на немецком, Марго засела за перевод. Суди сама, как она преуспела в своем добровольном труде.Пропущу начало: короткое перечисление событий года. А вот, что следует потом: Ты самая младшая, и это – злой рок, Ведь каждый готов преподать свой урок. Мы старше, мы лучше, мы знаем… И вот, такое ты слышишь почти целый год. Ошибки свои разбирать не хотим. А вот на чужие-то мы поглядим! Не молоды мы, за плечами года, И нам возражать ты не смей никогда. Тебя ежедневно мы учим с утра, Поскольку тебе мы желаем добра. Ты любишь работать, учиться, читать И время напрасно не станешь терять. Но вот есть проблема: рубашка мала, И брюки, и туфли, и жизнь не мила! Растешь слишком быстро, не знаю, как быть, Ведь скоро совсем будет не в чем ходить… Куплет, посвященный еде, Марго не смогла перевести в рифму, поэтому я его пропущу. Ну и как тебе нравится это произведение? Кроме стихов я получила чудесные подарки. Например, толстую книгу на мою любимую тему: римская и греческая мифология. В сладостях тоже нет недостатка: каждый поделился со мной последним. Так что меня, как самую младшую в нашем подпольном семействе, слишком балуют, больше, чем я этого заслужила.
Воскресенье, 30 января 1944 г.
Вот и опять наступило воскресенье – для меня это печальный день, здесь в Убежище. Хотя сейчас легче, чем в начале.На складе я еще не была, возможно, спущусь позже. Несколько вечеров я приходила туда с папой, а вчера была там совершенно одна. Я стояла на лестнице, а надо мной кружились бесконечные немецкие самолеты. Мне казалось в тот момент, что я одна на свете и ни от кого не могу ожидать помощи. Но мой страх исчез. Я смотрела на небо и полностью полагалась на Бога. Мне так необходимо иногда быть одной. Папа замечает, что со мной что-то не так, но я не решаюсь ему рассказать. Мне хочется лишь кричать: “Ах, оставьте меня в покое!” И кто знает, может, меня, действительно, оставят одну, и это мне совсем не понравится…
Среда, 19 апреля 1944 г.
Нет ничего на свете прекраснее, чем смотреть в открытое окно, наблюдать за деревьями, птицами, чувствовать солнце на щеках. А если при этом тебя обнимает симпатичный мальчик, то чувствуешь себя спокойно и надежно. Так хорошо ощущать его руки, его самого рядом, и молчать. В этом не может быть ничего плохого – ведь я чувствую себя так чудесно и спокойно…
Вторник 1 августа 1944 г.
И я беспрерывно упрекаю себя: “Вот видишь, чего ты снова добилась: о тебе думают плохо, смотрят с обидой и упреком, никому ты не мила. А все это потому, что ты не послушалась совета своего лучшего ‘я'”. Ах, я бы и сама хотела ее послушать, но ничего из этого не выходит! Если я тихая и серьезная, то все думают, что я готовлю новую комедию, и мне приходится отшучиваться. Ну, а родителей моя внезапная серьезность наводит на мысль, что я заболела! Они пичкают меня таблетками против головной боли и успокаивающими травками, щупают пульс и лоб, чтобы проверить, нет ли температуры, осведомляются, как работает желудок, и в итоге заявляют, что у меня хандра. Тогда я не выдерживаю и начинаю огрызаться, а потом мне становится ужасно грустно. И я снова принимаю легкомысленный вид, скрывая все, что у меня на душе, и ищу способ, чтобы стать такой, какой я хотела бы и могла бы быть, если бы … не было на свете других людей…
Книжный магазин «Бабель» (Yona HaNavi st., 46, Tel-Aviv)
Recommended for you
Leave a Reply
Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.
