Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Аркадий Гайдар, «Обрез»

Аркадий Гайдар, конечно, – один из самых непрочитанных советских писателей (если говорить об известных). «Тимур и его команда»? «Чук и Гек»? Некоторые еще наверняка вспомнят «Голубую чашку», которую читали в детстве и которая на самом деле совсем не такая, какой представлялась. Маленький сборник, о котором идет речь, открывает нам настоящего Гайдара – писателя невероятной силы, обладателя потрясающего языка.

Что есть в этой крошечной книжке? Во-первых, два ранних рассказа о Гражданской войне, причем рассказы эти обладают какой-то совершенно бабелевской силой, только без еврейско-одесского колорита. Дальше – пронзительный отрывок «Глина» из повести про/для детей, которую мало кто читал. Еще одна повесть, та самая «Голубая чашка», – совершеннейшее чудо, от которого остается в буквальном смысле физическое ощущение солнца и лета. И, наконец, самая неожиданная вещь – «Всадники неприступных гор», написанная в 1926-1927 годах и удивительным образом срифмовавшаяся у меня с битнической литературой типа, не знаю, «В дороге» Керуака. То есть, как по мне, так «Всадники неприступных гор» и есть – совершенно битническая по атмосфере литература, пусть и основанная на другом материале, написанная в другое время и в других условиях.

В этом же издательстве выходила и другая крошечная книжка Гайдара – без дураков, потрясающая повесть «Жизнь ни во что».

Люди, читайте Гайдара!

 

Алексей Крученых, «Письма А. Шемшурину и М. Матюшину»

Жил такой человек, боялся мобилизации, заботился о друзьях, много читал, пытался издавать свои книги мизерными тиражами, причем не на свои деньги. Обсуждал какие-то свои дела с Малевичем, анализировал новое произведение Маяковского «Облако в штанах», ждал вестей от все того же Малевича. И, одновременно, в буквальном смысле менял поэтический (да и не только поэтический) язык. И рассуждал в письмах. Вот, например: «Мгновенным написанием даётся полнота определённого чувства. Иначе труд, а не творчество, много камней, а нет целого, пахнет потом и Брюсовым. У В. Хлебникова «Смехачи» «Бобэоби» и мн др написаны отразу и потому они так свежи. Достоевский рвал неудачно написанные романы и писал заново – достигалась цельность формы. Как писать, так и читать надо мгновенно!..» Или о том же: «К вопросу о моментальном письме: I. первое впечатление (исправляя 10 раз, мы его теряем и, может, теряем поэтому всё). II. исправляя: обдумывая, шлифуя, мы изгоняем из творчества случайность; края при моментальном творчестве, конечно, занимает почтенное место. Изгоняя же случайность, мы лишаем свои произведения самого ценного, ибо оставляем только то, что пережёвано, основательно усвоено, а вся жизнь бессознательно идёт насмарку…»

Можно много цитировать, потому что едва ли не в половине писем, между какими-то бытовыми подробностями и просьбами встречаются вдруг едкие, тонкие, остроумные, очень интересные замечания и мысли.

Или вот, например: «Собираюсь напис кратко о “рус лит и Апок”…»

И – мой любимый текст, называется «Паровоз на подъём»:

Не сорвусь хоть сержусь

над пропастью

держусь

упираюсь пятами

ем песок

раздавливаю,

задыхаюсь

рычу…

Колёса свои забинтую

смеюсь над бедою

пред тучной горою

бурой!

графлено тифозное небо

и простыни снега

копчу

углём

гарью

отравляю,

морожу

распухшие ноги

синие рожи

ржу

и в кручу

на крестце

40 вагонов

фыркая

бережно

за буфера

волочу

по домам

Книжный магазин «Бабель» (Yona HaNavi st., 46, Tel-Aviv)