Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Евгений Деменок, «Новое о Бурлюках»

Самое потрясающее в этой книге (не пишу «интересное», потому что интересно там все) – история про то, как одесский культуролог Евгений Деменок, который сколько-то там лет назад решил посвятить большую часть жизни изучению архивных материалов, посвященных русскому авангарду, вознамерился раскопать хоть что-то о последних годах Людмилы, сестры основоположника русского футуризма Давида Бурлюка. На тот момент Женя знал только то, что она жила и умерла в Праге. Женя рассказывал, как поехал в Прагу с идеей в буквальном смысле обойти все пражские кладбища и найти-таки могилу Людмилы. К счастью, сработало правило нескольких рукопожатий – Женя поговорил с одним, потом с другим, и в результате оказался на крыльце дома, в котором Людмила жила последние годы. Оказалось, что там до сих пор живут ее потомки, и они не только рассказали ему то, что не рассказывали никогда и никому (возможно, просто никто не спрашивал), не только показали фотографии, которые никогда не публиковались, но и вынули из шкафа рукописную тетрадку. И вот таким, вроде бы, нехитрым образом в книге Евгения Деменка «Новое о Бурлюках» появились стихи Давида Бурлюка, которые не читал никто, кроме родственников футуриста.

В этой книге еще много чего интересного – море фотографий, автографов, картин, отрывков из писем и воспоминаний, каких-то неведанных подробностей. «Новое о Бурлюках» – не литературоведение, а записки архивариуса, заметки на полях, комментарии. Сведения, без которых, в принципе, можно обойтись (с другой стороны, а без каких сведений обойтись нельзя?), но которые придают нашим знаниям особую… пикантность. Это – еще несколько штрихов к жизни человека, который открыл Маяковского и вообще однажды изменил русское искусство, к жизни, которая, казалось бы, изучена вдоль и поперек. И, кроме того, это просто крайне увлекательное чтение – Жене Деменку и в разговоре, и в книгах удается с кажущейся легкостью увлечь слушателя/читателя, заинтересовать его, влюбить в предмет.

Я же не могу перестать думать вот о чем: это ж сколько еще открытий нам предстоит сделать! Женя, кстати, сейчас работает над новой книгой.

Вера Инбер, «Сеттер Джек»

Борис Слуцкий сравнивал Инбер с деревом, у котором ветви отсохли раньше, чем корни, – племянница Льва Троцкого, она всю жизнь жила в страхе за себя и свою семью, и писала то, что писала. И, одновременно с этим, писала пронзительную прозу и пронзительные стихи. Она начала писать в ранние двадцатые, и именно тогда появились ее самые красивые и самые известные детские стихи. «Ночь идет на мягких лапах, / Дышит как медведь. / Мальчик создан, чтобы плакать, / Мама – чтобы петь…» – кто не знает этих стихов?

Но, и об этом важно помнить, когда вы откроете книгу, – стихи Веры Инбер очень грустные. Сейчас, когда я с восторгом (с тем же восторгом, с которым читал, или, скорее, слушал эти стихи когда-то) прочитал книжку «Сеттер Джек», я вдруг понял: детские стихи Веры Инбер – это настоящая, большая поэзия, которая только притворяется детской.

День окончен. Делать нечего.
Вечер снежно-голубой.
Хорошо уютным вечером
Нам беседовать с тобой.

Чиж долбит сердито жёрдочку,
Точно клетка коротка;
Кошка высунула мордочку
Из-под тёплого платка.

– Завтра, значит, будет праздница?
– Праздник, Жанна, говорят.
– Всё равно, какая разница,
Лишь бы дали шоколад.

– Будет всё, мой мальчик маленький,
Будет даже детский бал.
Знаешь: повар в старом валенке
Утром мышку увидал.

– Мама, ты всегда проказница:
Я не мальчик. Я же дочь.
– Всё равно, какая разница,
Спи, мой мальчик, скоро ночь.

Книжный магазин «Бабель» (Yona HaNavi st., 46, Tel-Aviv)