Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

«Лето в Бадене», Леонид Цыпкин

Сначала – краткие биографические сведения. Леонид Борисович Цыпкин родился в Минске 20 марта 1926 года. Родители, племянники и сестра его отца погибли в Минском гетто, а брат и еще две сестры сгинули в ГУЛАГе. Леонид Борисович Цыпкин был патологоанатомом в Московской областной психиатрической больнице № 2 в поселке Мещерское, позже – старшим научным сотрудником отдела иммунологии и вирусологии опухолевых заболеваний Института полиомиелита и вирусных энцефалитов Академии медицинских наук СССР, подрабатывал прозектором в городской больнице, защитил докторскую диссертацию в 1969 году. В начале 1960-х он начал писать стихи, в начале 1970-х – прозу, но не думал печататься. В 1979-м, после эмиграции сына, Цыпкина уволили из института, потом восстановили в должности младшего научного сотрудника. В конце 1980-го Цыпкин закончил “Лето в Бадене” – (ныне) самое известное свое произведение, 7 января 1981-го получил первый отказ в эмиграции. 15 марта 1982 года Цыпкина снова уволили, а двумя днями ранее, 13 марта, началась публикация повести “Лето в Бадене” в “Новой газете” (Нью-Йорк). 20 марта 1982 года, в день своего рождения, Леонид Борисович Цыпкин умер, успев побыть издающимся писателем ровно неделю. Повесть “Лето в Бадене” была опубликована, переведена на немецкий и английский, в конце 1980-х в Лондоне ее прочла Сьюзен Сонтаг, которая назвала повесть “последним шедевром русской литературы”. С начала 2000-х книга была переведена едва ли не на все европейские языки, в США выходила с послесловием Сонтаг. В России рассказы и повести Леонида Борисовича Цыпкина впервые вышли в 1999 году, потом несколько раз переиздавались. Такая история.

Я несколько раз пытался объяснить, что же такое есть в текстах Цыпкина, из-за чего они мне кажутся совершенно необходимыми для чтения, и все время получается не то и не так. Сейчас тоже будет не то и не так, но по-другому я пока не научился. Мне легче привести пример из, скажем, собственной жизни, тем более, это не пример поведения и не случай из жизни. Это, скорее, пример чувств, ощущений, которые знакомы, уверен, почти всем интеллигентным мальчикам из хороших семей, и, наверное, девочкам тоже. Дело в том, что нас отлично воспитали, мы читали много умных книжек и точно знаем, что надо, например, вступиться, если обижают женщину. Но, честно говоря, лучше бы ей нужно было просто уступить место. Потому что очень не хочется, чтобы тебе дали по голове, и мама расстроится, и еще могут сломать очки. Потому что мы знаем, что все равно вступимся. Именно об этом чувстве и пишет писатель Леонид Цыпкин. И в его гениальном маленьком романе (или повести) про Достоевского «Лето в Бадене», и в других более или менее больших повестях, и в рассказах речь, по сути, идет о неуверенности интеллигентного человека.

И тут важно написать, что, конечно, в текстах Цыпкина есть сюжеты, есть удивительный язык, похожий на поток сознания, но, естественно, не он, а выверенные, идеально подогнанные друг к другу слова, есть потрясающее знание предмета, есть необыкновенные наблюдения и выводы. Не надо думать, что проза Цыпкина – это сеанс психоанализа. Думаю, меньше всего Цыпкин думал о таком сеансе. Он просто писал, как пишется, не пытаясь показаться кем-то другим – большая, хочу заметить, редкость. И кто виноват, что у него получилось так, как больше ни у кого?

 

«Сталинский нос», Евгений Ельчин

Не помню момент, когда узнал про Сталина – как-то не запомнился мне тот день. Но я точно знаю, что каждую минуту своей сознательной жизни, начиная с этого момента, я знал, что Сталин – абсолютное, бесспорное зло. Потом, став старше, я стал много читать – на дворе как раз был конец 1980-х, и на всех нас вылился бурный поток запрещенной ранее литературы и запрещенных ранее знаний. Целыми томами я заглатывал Солженицына, Шаламова, Гинзбург, я читал напечатанную в “Огоньке” публицистику, я жадно впитывал то, о чем еще буквально год назад не говорили в открытую. И с каждой прочитанной книгой, с каждым разговором я убеждался в том, что – да, Сталин есть абсолютное, бесспорное зло.

И вдруг, спустя годы, что-то изменилось в воздухе. 8 мая 2015 года, за день до празднования 70-летия Победы, мы с женой гуляли по центру города-героя Москва и вдруг почувствовали себя словно в капкане – со всех сторон на нас взирал усатый монстр. Он смотрел с плакатов и тарелок, следил с календарей и магнитов на холодильник, самодовольно ухмылялся с футболок, его бюстики отбрасывали на нас свои поганые тени… Его было так много, что в какой-то момент показалось – машина времени существует, и мы перенеслись в те годы, о которых с таким ужасом читали. Но нет, конечно, нет. Пока нет.

Я не знаю, как говорить с детьми о Сталине. Я не психолог и не детский писатель. И я точно знаю, что одной книжки, какой бы талантливой она ни была (а “Сталинский нос” – это талантливая книжка), не хватит, что нужно обязательно что-то рассказывать, причем именно дома, потому что на школу надежд мало. Но я точно знаю, что “Сталинский нос” – это очень важная книга, которая появилась в очень нужное время.

Книжный магазин «Бабель» (Yona HaNavi st., 46, Tel-Aviv)