«Бабель» рекомендует: две хорошие книги — Олег Григорьев и Шаши Мартынова

By Zenya Kogan

Posted on 05.05.2016

Шаши Мартынова, «ребенку Василию снится»

Под Новый год, когда лесник уезжает из своей сторожки в далекую командировку, кому-то приходится его заменять, чтобы не нарушился ход вещей. Испокон веков для этих целей выбирают ребенка – его выбирают тщательно, потому что спасение мира – дело крайне серьезное. Никто не знает, как в новогоднюю ночь ребенок спасает мир, и ребенок тоже молчит – так, говорит, ничего особенного, пирог ел, белок будил и кормил, то се… Взрослым не понять, но мир в результате оказывается спасенным. В этом году в сторожку лесника ездил Василий.

Ребенок Василий вообще – самый счастливый ребенок на свете. У него есть ручной бизон, ангел-хранитель (ну, почти), настоящий поезд (это такой поезд, который в пути), дом на дереве, личный мост, поле кукурузы, костры и целое детство, которое никогда не закончится, – мир, который ему подарила Шаши Мартынова. Сохранять в себе детство очень сложно, особенно когда ты вдруг становишься взрослым (толстые и взрослые пассажиры поезда, даже не настоящего, часто вдобавок еще и скучные, а детство скучным быть не может, иначе оно ненастоящее, как поезд). Шаши – человек серьезный: она редактор, переводчик, издатель, популяризатор чтения, у нее даже есть книжный магазин, но, наверное, главное, что у нее есть – то самое детство.

Ее «ребенку Василию снится» – это двадцать два сна, приснившихся ребенку Василию. Или не приснившихся, а случившихся в реальности, в детстве ведь сны – это не совсем сны. Двадцать два сна Василия – это сны из детства, воплощенные не только в слове, но и в живописи – с некоторых пор Шаши (в сутках которой совершенно точно больше часов, чем у других людей) рисует, так что «ребенку Василию снится» – это еще и двадцать два рисунка, которые тоже – детские сны (просто откройте книгу – она в буквальном смысле наполнена летом и тем ощущением, которое сложно вербализовать, но которое и обозначает детство – то самое, мое детство). Это ведь очень сложно – написать настоящую детскую книгу для взрослых.

И вот еще что важно: «Василий теперь в своей личной шлюпке, гребет к берегу. Берег там, куда гребет Василий». И не наоборот.

Олег Григорьев, «Птица в клетке»

Мы уже рассказывали про Олега Григорьева – удивительного, ни на кого не похожего поэта. Сегодня хотим еще раз его вспомнить – он умер 30 апреля 1992 года. Остались стихи.