Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

«Переписка. Василий Кандинский – Арнольд Шенберг»

«Глубокоуважаемый господин профессор! – написал 18 января 1911 года Василий Кандинский, один из величайших художников ХХ века, Арнольду Шенбергу, одному из величайших композиторов того же исторического периода. – Я прошу прощения, что, не имея удовольствия знать Вас лично, обращаюсь к вам напрямую. Недавно я услышал ваш концерт и испытал подлинное наслаждение. Разумеется, вы не знаете меня, точнее, моих работ, поскольку я вообще редко выставляюсь, в Вене же выставлялся лишь один раз, и то ненадолго, примерно год назад (в рамках Сецессиона). Но наши устремления, равно как и весь образ мыслей и чувств, имеют так много общего, что я считаю себя абсолютно вправе выразить Вам мою симпатию». И дальше: «В своих произведениях Вы осуществили то, чего я, пусть и в неясной форме, так нетерпеливо ожидал от музыки. Независимое следование собственным судьбам и самостоятельная жизнь отдельных голосов в Ваших композициях – именно этого я пытаюсь достичь в живописной форме…» С этого началась переписка двух гениев, изменивших само представление об искусстве, – переписка, которая продлилась четверть века и с помощью которой можно изучать не только развитие авангардной мысли первой трети ХХ века, но и историю взаимоотношений интеллигенции в эпоху, которая началась с веры в светлое будущее и закончилась кровью, которую до сих пор сложно осознать.

Слово «переписка» (особенно, если иметь в виду, что эти двое обменивались письмами 25 лет) может испугать – сразу представляешь себе массивные тома в однотипных обложках, наполненные скучными перечислениями бытовых подробностей, болезней и дней рождения дальних родственников. Но переписка Кандинского и Шенберга – это шестьдесят семь не длинных писем (порой – вообще записок), в которых, безусловно, есть и болезни, но разговоров об искусстве все-таки больше. «В Ваших картинах (только вчера доставленных курьером, мы ведь снова в Мюнхене только два дня) я разглядел очень много. И два корня: 1) «чистый» реализм, т.е. вещи, каковы они суть, и при этом каково их внутреннее звучание. Это то, о чем я напророчествовал в своей книге: «фантастика простейшей материи». Моему искусству это прямо противоположно и… внутренне произрастает из того же корня: живет ли стул или живет линия – в конечном счете, в самой основе, это одно и то же. <…> 2) Второй корень – дематериализация, романтически-мистическое звучание (т.е. то, что делаю и я) – именно при таком применении принципа это я уже люблю меньше. Но… все же и эти вещи хороши и очень меня интересуют…» – писал Кандинский Шенбергу. «Внутреннее усмотрение – это некое целое, которое пусть даже имеет составные части, но эти части связаны между собой и уже упорядочены. А сконструированное – это отдельные части, стремящиеся имитировать целое. Но тут нет уверенности, что не упущены самые главные части и что связующей материей этих частей не является душа…» – писал Шенберг Кандинскому. Хотя, конечно, и бытовым мелочам место тоже нашлось.

Все сломалось в 1923 году. «…то, чему мне пришлось научиться в последние годы, я наконец хорошо усвоил и уже никогда не забуду. Именно то, что я не немец, не европеец, а возможно и не вполне человек (европейцы, во всяком случае, предпочитаю мне наихудших представителе своей расы), а еврей, – написал Шенберг Кандинскому 19 апреля 1923-го. – А я тому и рад! Теперь я больше не хочу для себя никаких исключений и не имею ничего против, если меня валят в одну кучу с другими <…> Мы люди разных видов. И это окончательно!»

Апрель 1923-го – с того момента, как Адольф Гитлер организовал в пивной «Хофбройхаус» первое публичное мероприятие молодой, но борзой нацистской партии, и огласил «Двадцать пять пунктов» партийной программы, прошло чуть больше трех лет. До «Пивного путча» оставалось чуть более полугода. И еврей Шенберг уже все прекрасно понимал. Кандинский, который к тому времени уже два года жил в Берлине, а с лета 1922-го преподавал в недавно созданной школе «Баухауз», ответил, что письмо друга его «до крайности его потрясло и обидело»: «Я люблю вас как художника и человека, лучше, наверное, сказать – как человека и художника…» После чего Шенберг ответил своему, теперь уже бывшему, другу огромным и важным посланием, в котором подробно объяснил свою позицию по вопросу национальностей, человеческих взаимоотношений, роли современного искусства в обществе и вообще по поводу того, как он собирается жить дальше – хотя в те годы было сложно строить хоть какие-то планы. Выдающееся письмо человека, который всеми силами старается остаться человеком в условиях, когда оставаться человеком все сложнее.

Арнольд Шенберг покинул Германию в 1933-м – он уехал в США, где и жил до смерти в 1951-м. Василий Кандинский принял немецкое гражданство в 1928 году; в 1933-м, после прихода к власти нацистов, эмигрировал во Францию, где и умер в 1944-м. Переписка Кандинского и Шенберга, судя по сохранившимся письмам, возобновилась в 1928 году и продолжалась до 1936-го. А искусство и окружающий мир уже никогда не стали прежними.

Книжный магазин «Бабель» (Yona HaNavi st., 46, Tel-Aviv)