«Письма 1911-1950», Павел Бажов
Только что изданные письма Павла Петровича Бажова (этого писателя хочется называть по имени отчеству) – потрясающе увлекательное чтение. При том, что там очень мало того, что ожидается от писем и вообще записей указанных (1911-1959) лет: там практически не встречается имени Сталина, там совсем нет Гражданской и Великой Отечественной войн, из реалий того времени – два раза упомянуто постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград», из общеизвестных писателей – один раз Житков (ниже), один раз Леонид Пантелеев и многажды Мамин-Сибиряк. Бажов как будто живет в своем мире, и Урал отделяет его от той литературной жизни, с которой знакомы мы – Москва, Ленинград… У них там, на Урале, была как будто совсем другая жизнь – хотя, подозреваю, такая же, просто в письмах не принято было писать все, о чем думалось. И вот дико интересно, при этом, читать эти письма – кроме того, что писатель просто блистательно владеет русским языком, кроме того, что письма его умны, остроумны и порой язвительны, кроме каких-то литературных размышлений и просто бытовых подробностей, есть в них еще, не знаю, обаяние старорежимной провинции, которое сохраняется даже в письмах бывшего эсера, вступившего в ВКП(б) только в 1918-м (в возрасте, между прочим, 39 лет), вот этого вот уютного невысокого дядьки с всклокоченной бородой, про которого я еще лет семь назад по глупости своей был уверен, что он – писатель XIX века. Короче говоря, ниже цитата. А книжку найдите и почитайте – стоит того.
«На мой взгляд, писателю интереснее и полезнее жить с представителями любых профессий, кроме своей. Во-первых, гарантия от кастовой замкнутости, во-вторых, какое-то обогащение теми деталями, которые не увидишь при встречах вне своего бытового окружения. А ведь это и есть то самое, по чему давно скучает литература. В частности, по-моему, тут ключ к самому важному – к героике будней. Кто ее подал сколько-нибудь увлекательно? Разве Борис Житков, сумевший опоэтизировать такую малопривлекательную профессию, как разносчик почты. Не знаю, может быть, это глупость, писательский домысел, но мне вспомнилось при имени Житков, как я искал одну дачу в которой-то Салтыковке. Там мне один почтовик, из тех, что “шагают с толстой сумкой на ремне” очень тепло объяснял: “Рядом с нами писатель жил, Житков по фамилии, а теперь его семья живет, а дальше – вот те самые и будут, кого Вам надо”. И не преминул добавить: “Хороший человек Житков был. Душевный”. Понимаете, что это может значить? Думаю, что дом на Лаврушинском и дачи в Переделкине меньше содействуют литературе, чем “разбросное житье”. Во всяком случае, и те, кто живет в Лаврушинском и Переделкине, свое самое заметное делали не в результате взаимного общения, а черпнули из основных истоков жизни. Разумеется, могут быть и соображения другого ряда, но там уж слова из того словаря, которым писателю лучше не владеть, если он не специализируется на уголовной тематике…» / из письма 1945 года /
Книжный магазин «Бабель» (Yona HaNavi st., 46, Tel-Aviv)
Recommended for you
Leave a Reply
Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.
