«Простейшие слова», Виктор Ширали
Поэт Виктор Ширали («У вас в каждом ауле князь», – шутил Ширали про отца в 1970-е) был одним из лидеров ленинградского андерграунда (хотя сам он, по его словам, это слово не любит – ему больше по душе слово «авангард») или так называемой «второй культуры» (это определение мне нравится больше). Он – из поколения Виктора Кривулина и Елены Шварц, немного младше (буквально, пять-шесть лет) Бродского и Аронзона, два раза припадал к руке Анны Андреевны – один раз, когда та была жива, второй раз на панихиде, дружил с Довлатовым, Топоровым и – удивительным образом – Вознесенским. Его ругали за близость его текстов к эстрадным, он вроде бы не обижался и продолжал писать – о Боге, о любви, о женщине, был едва ли не первым в Ленинграде поэтом, чьи строки были пропитаны эротикой.
Ширали – поэт. Однажды они читали вместе с Аронзоном и Бродским. После чтения каждый высказывался. «Бродский снисходительно похвалил меня, про Аронзона сказал, что писал он так лет шесть назад. Я сказал, что стихи Аронзона мне понравились, а Бродского показались скучны. А мудрый Леня: “Ребята, мы все отменно пишем”…»
Или вот, например, стихотворение, которое Ширали прочитал одному из священников, с которыми встречался, еще в молодости:
Ученики завидуют Христу
Пройдут года и станутся апостолами
Какой-то Бог, бродяга и хлестун
Ладонями, как пятаками, по столу.
Довольно: поюродствовал и баста!
Тебе бы только шляться по шоссе
Давно никто не верит твоим басням
Живи, как все.
Иисус сидел, глазами мысли удил
И проворачивая слов педаль,
Сказал, как выхаркал, Иуде
– Предал!
Сказал, встал, вышел, улыбнулся в темень,
За стенками апостолы гогочут.
Чесалося завшивевшее темя
И думалось – близка Голгофа.
После его недавней смерти я много думал, как-то пытаясь обозначить, что было в его поэзии. И вот мне пришло в голову, что он умудрился соединить какой-то прямо вот пушкинский лиризм с… пьяным бормотанием. Мне кажется, что если принять, будто многие ленинградские поэты из «второй культуры» наследовали разным традициям всякого русского авангарда, то Ширали наследует традиции Олейникова – это я очень условно говорю, конечно, на уровне собственных ощущений. Большинство текстов Ширали посвящены женщинам, вернее – Женщине, какое бы имя она не носила, к какому бы социальному кругу не принадлежала, какую бы роль не исполняла в жизни Ширали. И Ширали следует за этой Женщиной, чтобы объясниться ей в любви или, наоборот, сказать все, что он о ней – не дала! – думает. И вот он, пьющий человек, порой сбивается на то самое пьяное бормотание, но внутри все равно несет высокий пушкинский слог, и этот слог нет-нет, да и прорывается. У Олейникова, понятно, все иначе – и все же. Получается такой Олейников – завсегдатай «Сайгона». Как-то так, если коротко.
Как ночь бела…
Белей лица во тьме.
Не видно губ, где распустился смех.
Лишь розовое ушко светит сбоку,
Затейливей, чем русское барокко.
В неясном Петропавловском соборе
Куранты бьют зарю.
Ночь вытекает в море.
И золоченый ангел на шпицу
Подносит солнце к влажному лицу.
Ну и – да, только что вышедшая книга «Простейшие слова» – самый большой (хоть и все равно маленький) сборник его стихов разных лет. Будет грустно, если вы пропустите эту книгу.
Книжный магазин «Бабель» (Yona HaNavi st., 46, Tel-Aviv)
Recommended for you
Leave a Reply
Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.
