Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Текст и фото – © LR

«Я не думаю о высоких материях, о ментальных, трансцендентных вещах и все прочее! Как живут люди? Что они едят, где работают, чем занимаются в свободное время – вот это мне интересно» – говорит Эрвин Вурм, приехавший в Израиль на открытие своей персональной выставки «Away at home» в Тель-Авивском музее искусств – ТАМА. Австрийский художник опирается на простые объекты, предлагает зрителю добавить к просмотру нехитрый перформанс, а потом уже включаются юмор и ощущение абсурда. Возможно, сожаление о несовершенстве общества, но это, конечно, если зритель склонен к такого рода размышлениям.

Поддавшись убедительным пояснениям автора, останусь на позиции зрителя-дилетанта, не обремененного повесткой и т.д. Хотя это и непросто: away и at в названии выставки звучат примерно как «снаружи» и «внутри» [дома] одновременно, и этот факт настораживает одним из первых. Объекты в первой части экспозиции «One minute sculptures» просты: стулья, лампа, перевернутый стол; вот только воображение ищет подвох и дорисовывает все, что происходит тут с человеком. Можно на самом деле попробовать – застыть внутри стола, побаловаться с упаковками бытовой химии, но на кровати не лежат, а лампа поджаривает, поджигает… Не удается остаться наивным созерцателем! И это еще щадящие, лояльные публике объекты: Вурм – очень известный художник, и прославился часто неполиткорректными и эпатажными инсталляциями. Например, в Венеции (Арт-Биеннале – 2017, австрийский павильон) он установил в вертикальном положении огромный грузовик: интересно было подняться на самый верх и осмотреть сады Джардини; очередь желающих не заканчивалась в буквальном смысле слова. Кстати, в Венеции были показаны объекты, близкие теперешним израильским, некоторые подписи и рисунки в том же духе. (А из того же Венецианского биеннале 2017 года в Израиле уже показывали еще одного участника-звезду – Дэниэла Хёрста с фрагментами «Сокровища затонувшего «Невероятного». Хайфа, 2019. https://www.israelculture.info/chast-sokrovishh-zatonuvshego-neveroyatnogo-demiena-xersta-v-xajfskom-muzee-iskusstv-i-eto-ne-fejk/
Вот ведь как все перекликается. И это прекрасная практика – привозить в Израиль топовые венецианские проекты!)

Вернемся в наш любимый ТАМА. «Впечатления и трансформации, воспоминания о доме особенно актуальны сейчас для тысяч людей, которые теряют семейный очаг, вынуждены уезжать, искать убежище, скитаться» – погружает зрителя в действительность куратор выставки Мира Лапидот.

И вот уже уходит на второй план вопрос о том, ready made выставляет художник или реплики обычных вещей. А это важно в таких инсталляциях, вспомним хотя бы Ай Вей Вея с его табуретами («Доказательства». Берлин, 2014), да и много кто еще обращался к теме дома и его утраты. Профанные вещи, которые сохраняются как произведения искусства в художественном контексте, всегда работают на переоценку ценностей. Но Вурм, похоже, все-таки с нами играет, стилизует предметы интерьера, намеренно уходя абстракций и метафор. Он любит движение, розыгрыш, неожиданные позы внутри условной композиции, в контакте человека с предметом. И переносит акцент с объекта на субъект, на телесное, на тактильность. Все органы чувств включаются, и дают человеку не меньшие впечатления, чем только взгляд.

Вторая часть выставки «Narrow house» ближе подходит к обобщению, но при этом по-прежнему перформативна и гораздо более зрелищна. Уверена, что узкий дом станет любимцем публики! Чуть больше 1 метра в ширину, дом частный, двухэтажный, со ставнями и цветами на подоконниках, как и положено пасторальному австрийскому дому. Концепция предлагает нам глубокое осмысление – узости взглядов обывателя и послевоенного общества в целом, а Вурм действительно воссоздает родительский дом времен своего детства. Но его музейные гости остаются в изумлении самим объектом. Интересно, что как проект «Narrow house» существует не первый год: художник выставлял его в Швеции, в Китае и т.д., и каждый раз контексты разных стран и культур сообщали ему разные коннотации.

Итак, в узкое здание можно войти, но только один человек поместится в проходе. Здесь есть все необходимое (гостиная, кухня, родительская спальня, ванная и туалет), но все это опять-таки аттракция, игра с макетами, перспективой и ракурсами обзора. Смотрим на «родной кров» под другим углом зрения… Другой масштаб, координация движений, парадоксальная несоразмерность, юмор, в конце концов – это важно для художника. Пройти, потрогать стены, прижать или вытянуть руки, да, моменты ключевые и забавные. Реальные фотографии близких и даже несколько уютных безделушек, тут понятно, а вот книги… Специально спрашиваю у Вурма про прекрасный стеллаж, настоящую библиотеку: как вы подобрали книги, как разместили их? Ответ был честным: книги настоящие. Но пришлось обрезать, конечно, нельзя было выставить их в естественном размере.

Инсталляция «Narrow house» разместилась во внутреннем дворике музея, в окружении современных материалов, геометрических форм. Стекло, металл, бетон, и не сразу видишь серую каменную (или тоже имитацию?) гирлянду на противоположной стене – что-то из мемориального антуража. Похожие цветочные розетки отсылают то ли к пафосным ограждениям, то ли к похоронам, но в любом случае напоминают об ушедшей истории. И помогают с ней медленно попрощаться. Как с домом детства и другими объектами, о которых художник говорит, что не надо все же пробегать мимо или насквозь, а надо остановиться/сесть/лечь/просунуть голову, в общем, полюбопытствовать. Что там было, в то конкретное время, как они жили, его родители, и то общество, о котором говорит концепция. Вот тогда впечатление от дома Вурма будет почти полным. Почти, потому что художник оставляет за собой право на долю иронии, он приправляет улыбкой любое «блюдо», и рискну предположить, что это необходимая часть его языка, какие бы серьезные вещи мы все ни обсуждали.