Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Верхнее фото: Элиша Аберджиль – photo ©  Лиан Декель 

Элиша Аберджиль – молодой, но очень модный дизайнер моды и модельер – вот так сразу много «мо». Модный, по его убеждению, для не самых юных девушек, для дам за 40, которые, конечно же молоды, хотя уже перескочили бальзаковский возраст. Тот самый, который великий сластолюбец точно определял – 30 лет. Что такое мода для зрелых женщин; необычные платья, существующие в единственном экземпляре, дорогие наряды, сшитые по индивидуальным меркам и запросам? Что значит сам процесс приобретении столь дорогой одежды, не похожий ни на что? Как в современной моде учитываются экология? технологии, новые ткани, история моды? И как модельеру-одиночке взаимодействовать с израильской модной индустрией? Об этом мы и беседуем с Элишей, не забывая о ненавидимом мною черном цвете; о том, нужно ли быть соблазнительной в возрасте за 40 и о рисунках для шелковых платков; о том, что такое ателье и что такое –  мода: искусство?, производство?, бизнес?, ремесло?, часть  культуры?, рынок? И в какой мере?

– Для меня мода – это мои идеи, мой лексикон, мой почерк; это то, что развивается со временем – и я сам, как личность. Кто я такой? Я тот, кто шьет одежду на заказ. У меня свое ателье. Ателье – полузабытое слово. Я возрождаю его смысл.

– Почему и как ты к этому пришел? Давай начнем с начала. Где ты родился?
– Я вырос в Ашдоде. Начал изучать моду в 21 год, четыре года изучал имдижмейкерство, создание образа и крой у частного преподавателя, собрал портфолио.

 – Почему «создание образа», а не математику, к примеру?
– Меня всегда интересовало, как по-настоящему создать или собрать образ. Благодаря годам обучения я выработал свою «линию» – более техничную, нежели романтическую и это определило меня, как дизайнера. До сих пор я ощущаю влияние тех лет в моей работе. Но что меня еще больше интересовало, так это то, как сделать «так, как требуется», как должна выглядеть одежда, как она должна быть изготовлена, именно собрана – снаружи, изнутри. Как перенести образ, форму на бумагу, а потом и на ткань… Позже я прошел курс от министерства труда, посвященный технологии швейного производства, а уже потом, в возрасте 29 лет, получил степень в колледже «Шенкар». И сразу после этого открыл это ателье.

 – Ты был уверен в себе настолько, чтобы открыть собственное дело, а не пойти работать «под кем-то»?
– Я уверенный в себе человек в целом, и, в частности, в профессии. Но это был, скорее, импульсивный шаг. Может быть, если бы я долго обдумывал, рассчитывал, размышлял, взвешивал все плюсы и все минусы, я бы пошел каким-нибудь другим путем. Мода это очень сложный бизнес, и в особенности то, что делаю я. Это очень продолжительный процесс, а время работает против нас. Время уходит.

– С самого начала ты знал точно, что собираешься делать? У тебя было четкое видение проекта? Ты хотя бы составил бизнес-план, как этому учат в «Шенкаре»?
– Никакого плана у меня не было – это действительно было импульсивное решение, спонтанный шаг. Был бы план – все бы было иначе. Я часто принимаю решения импульсивно и необъяснимо, что приводит к хорошим результатам, быть может, не сразу, но в итоге – к хорошим. Что-то «варится», готовится, осмысленно или инстинктивно, иногда я об этом говорю вслух, иногда предпочитаю молчать, но ведь всегда любому действию предшествует процесс размышления. Есть те, кто должны обязательно проговорить всё, о чем они думают, со всеми посоветоваться. У меня, это работает 50 на 50 – есть некоторые вещи, которые я должен вслух обсудить с кем-то, и есть то, что я обдумываю сам с собой, и в конце концов прихожу к такому решению, которое мне подходит, и реализую его.
К примеру, ты говоришь – «бизнес-план», «уверенность»… Нет, ничего из этого не повлияло на мое решение создать свое ателье. Меня поначалу немного поддержали финансово – небольшой суммой. И всё…

– Но как это все-таки получилось?
– Мне кажется, это было решено где-то на небесах. Начали приходить люди, покупать одежду, и дело пошло. Маленькими шажками. И сейчас оно тоже идет неспешно, но уже иначе, более совершенным способом, так как усовершенствовалось мое видение, как модельера, накопился опыт
Я действительно верю в то, что выполняю свое предназначение, а оно – быть модельером. Тем, кому предназначено заниматься модой, текстилем, творить, вдохновляться цветом, формой, самой жизнью и, в определенной степени, бизнесом. И культурой. Мода – это не просто одежда, а интегральная часть культуры.

– Ты занимаешься и финансовой стороной своего бизнеса? То есть ты сам себя и продаешь?
– Да. Бывают дни, когда бы я предпочел этим не заниматься. Это сложная конструкция, но это делает ее и очень привлекательной, интересной, потому я не уверен, что хотел бы полностью устраниться от решения финансовых задач своего дела. Финансовый аспект – ведущий, он позволяет тебе видеть иначе, шире. Просто нужно уметь не позволять этой стороне тебя поглотить.

– В какой момент ты пришел к заключению, что твои клиентки – это те, кому за 40?
 – Поначалу я это не планировал. Просто сюда заходили женщины средних лет и покупали мои модели. С самого начала, с первой моей коллекции именно они стали теми, кого привлекала моя одежда, и они могли позволить себе ее купить.
Сегодня я создаю одежду не так, как я делал это десять или пять лет назад, но дизайн моды – последовательный процесс, каждое изменение есть продолжение предшествующего. Это не означает, что я сегодня минималист, а через какое-то время вдруг начинаю создавать нечто барочно-грандиозное. Есть некие определяющие линии, некая матрица, векторы – они определяют изменения моего стиля.

– Как бы ты сам определил свой стиль?
– Через две составляющих, которые, кажется, не соединимы, и все-таки соединяются. Романтика и технология. Кружево, цветы, шелк, тонкая кожа, с одной стороны – то, что ассоциируется с романтикой. И по контрасту – «технологичные» материалы, такие как сетка, нейлон, компьютерные принты. На этом стыке я могу себя определить как дизайнера, и, кроме того, это то, что связывает меня с Тель-Авивом.

 – В твое ателье входит женщина и видит очень красивое платье, которое стоит… две тысячи долларов. Ты утверждаешь, что она должна получить не только платье, но и настоящее эмоциональное переживание.
– Хорошие вещи стоят дорого. Женщине, которая приходит в ателье, как правило, становится любопытно. Мои модели можно заказать и он-лайн, но тогда одежду нельзя ни потрогать, ни примерить. А ведь примерка – это уже приключение! Кроме того, вы находитесь не просто в магазине одежды, а в доме у самого дизайнера, в его ателье. И это даже не личный подход – продавщица в магазине одежды тоже может с тобой провести полтора часа на примерке, но нет – тут приходят ко мне самому в дом. Дом! Для каждого из нас это одно из самых важных мест. И, когда сюда приходит женщина, она сразу понимает, что находится в необычном месте.

– Верно, что-то здесь притягивает, сюда хочется вернуться. Атмосфера ателье?
– Если женщину это место притягивает, она начинает примерять эти платья, и понимает, что на нее смотрят иначе. Она чувствует себя здесь другой, красивой, умной, особенной…

– Ты встречал женщин в твоих платьях на каких-то праздниках, приемах?
– Встречал, не так часто, но в этом, конечно, есть волшебство – видеть, как твоя одежда движется. Но я постоянно наблюдаю это здесь, когда женщины крутятся перед зеркалом, примеряют, снимают, примеряют снова… И мне довольно и этого… То есть, нет, конечно, не довольно, но это действие, здесь, в ателье, наиболее близко к моей идее совершенства, идее этой студии. Когда женщина покидает мое ателье, платье начинает жить другой жизнью, жизнью его владелицы.

– Можно ли это сравнить с тем, когда женщина приходит в студию художника, который пишет ее портрет?
– Да, можно и так сказать. Выбор одежды, примерка, подгонка – это очень интимный процесс. Идешь ли ты в студию художника, или приходишь сюда, и позволяешь дизайнеру тебя одеть, вступаешь с ним в диалог – этот процесс предполагает большее участие обеих сторон, вовлеченность. Ведь когда ты сидишь перед портретистом, ты не видишь того, что происходит на холсте, тогда как здесь всё открыто…

 – А сам ты рисуешь?
– Конечно. В основном не на компьютере, я рисую на бумаге, делаю множество эскизов и так рождается модель. Я работаю с закройщицей и с портнихой. Очень во многих моих моделях сочетается искусство, инженерия и ремесло.

 – И рисунок. К примеру узоры для твоих тканей, для принтов.
– Всякий раз, когда я готовлюсь к презентации новой коллекции, будь то зимняя или летняя коллекция, я выбираю некую определенную тему, и создаю линию одежды, посвященную этой теме. К примеру, в прошлой зимней коллекции я много использовал французское кружево, и повторял цветочный мотив кружева также в графике, принте.

– А где ты покупаешь ткани?
– И в Израиле, и привожу из-за границы. Текстиль позволяет мне, как дизайнеру, раскрыться как можно более полно, это мой исходный материал, но я всякий раз обдумываю, как ткань позволит осуществить мою идею. А принты дают мне возможность манипулировать так, как ни одна ткань не позволяет – поэтому я так люблю принты. Я могу работать с ним так, как хочу; принт дает мне свободу, хотя у свободы есть своя цена. Но думаю, что я нашел это верный баланс. Так же как и с бижутерией – я ее подбираю сам, и эти украшения также придают моим моделям некую степень свободы и завершенность. Я работаю с дизайнером украшений Анат Маз и ее украшения стали частью моей коллекции.

 – Покупательницы приходят, уходят и возвращаются? Привыкают, лучше понимают идею твоего дизайна?
 – В каждом конкретном случае по-своему, зависит от человека. Контакт может случиться, а может не случиться. Израильские женщины очень закрыты. Как это ни удивительно звучит. Ты говоришь, что русские женщины еще более замкнуты… Но я все-таки считаю, что израильские женщины очень закрыты, быть может, они просты в общении, и это то, что сбивает с толку, но это не открытость. Конечно, я встречал потрясающих открытых израильтянок, но их очень мало. Но все это обобщения. Как только женщина начинает тебе доверять, она раскрывается. Всё – вопрос доверия, а завоевать доверие, как известно, требует времени.

Сайт ателье Элиши Аберджиля – https://www.elisha-abargel.com/

Текст – Маша Хинич.  Фото – © Лиан Декель, © Гули Коэн