Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Заглавное фото: Мария Насимова – photo by © Elena Kononova

Интервью с Марией Насимовой – основателем и художественным руководителем фестиваля REGARDING

Мария Насимова восемь лет была главным куратором Еврейского музея и Центра толерантности в Москве, до этого работала в различных московских организациях современного искусства. В общей сложности за это время она сделала 57 выставок, среди которых первые в России выставки Герхарда Рихтера и Аниша Капура, выставка израильского видеоарта (еще в выставочном комплексе Винзавод, где Мария работала до  Еврейского музея и Центра толерантности), первая  со времен Советского Союза ретроспектива Эля Лисицкого, выставка русского авангарда и многие другие.
В 2021 году она репатриировалась в Израиль, но Марию точно не назовешь обычной репатрианткой. Она приехала не с пустыми руками – она привезла нам новый фестиваль. 21 октября в Тель-Авиве откроется фестиваль современного искусства REGARDING, в рамках которого состоятся две мировые премьеры, подготовленные специально по заказу REGARDING: монодрама «Kundry» в Израильской Опере и site-specific вокальная прогулка «A message from Gaia».

– Мария, сколько вам лет?
– Почему все спрашивают меня о возрасте?

– Потому что вы очень молодо выглядите, но у вас впечатляющий послужной список
– Достаточно, мне 32.

– Вы проработали 8 лет в Еврейском Музее и Центре толерантности и добились большого  успеха и признания. Почему ушли?
– Я ушла, как только придумала фестиваль и поняла, что в рамках стен музея он не реализуем. Со своим бывшим руководством я продолжаю дружить, они мне помогают, и я им помогаю. Но делать большой фестиваль, который требует очень много внимания, будучи главным куратором музея и делая 10-14 выставок в год, просто невозможно. Сразу стало понятно, что совмещать не получится, надо выбирать. И я решила рискнуть. Несмотря на то, что мой последний день в музее пришелся на 1 апреля 2020 года – момент наивысшей неопределенности существования всего мира. И это было единственным утешением: что не только в России или в Израиле что-то не так – у всего мира что-то не так.

– Слабое утешение…
– Нет-нет, это было утешение. Раз у всех все не так, то все как-то будут пытаться выкарабкиваться, а если бы это коснулось только нас, мы могли бы и не справиться. Ну, или делали бы это очень медленно, а у меня нет времени!

– Как возникла идея фестиваля?
– Сначала появился формат, то есть я поняла, что хочу делать именно фестиваль. Месяца три я присматривалась, хоть и не очень активно, что происходит с фестивалями в Москве, что происходит в мире. А потом я встретила свою подругу-израильтянку – в самолете, летя из Ниццы в Москву. Мы с ней разболтались. Поскольку я была главным куратором Еврейского музея, то каждый человек, который меня видел, предпочитал говорить о евреях и Израиле. И она мне сказала – а давай сделаем что-нибудь в Тель-Авиве? А у меня в голове уже был фестиваль, и мне было все равно, где его делать: в Москве или в Тель-Авиве. В Тель-Авиве даже лучше.

– Чем лучше в Тель-Авиве?
– Здесь энергия другая совсем. Страна молодая и энергия живая и молодая. Во всяком случае, в Тель-Авиве.  Честно скажу, я не рассматривала другие города.  Богемный тель-авивский шик во всех его проявлениях – он очень фестивальный. А еще здесь можно спокойно говорить о чем угодно  – даже если это кому-то не нравится, говорить все равно можно. Ну и погода хорошая, очень легко привезти сюда людей в гости.

– В последнее время не очень-то легко
– Так везде не очень. Когда фестиваль задумывался,  Covid не было в помине, даже в Китае он еще не появился. Нам показалось, что Тель-Авив – это классное место, для того чтобы делать что-то осенью. Летом нельзя, лето все расписано сто лет назад:  Зальцбургскому фестивалю  100 исполнилось в этом году, Экс-ан-Провансу – 75,  Авиньону – 80, Каннам тоже немало – они все уже в пожилом возрасте.  А осенью очень хорошо привозить в Израиль европейцев и показывать им что-то новое. Они прилетают из своих уже серых осенних городов, а тут –  море, солнце!

– А тема фестиваля?
– Тема это года –  Goddesses – пришла ко мне на сеансе у психотерапевта. Так вот рождаются идеи, все банально и прозаично. Мы с психотерапевтом обсуждали архетипы женского поведения на примере древнегреческих богинь. Потом я рассказала коллегам, и они одобрили: «Класс, отличная тема, берем!»
Основная моя идея – по-новому переписать вечные классические сюжеты и по-другому использовать их персонажей. Вот сколько «Чаек» вы видели в своей жизни? Ну ок, поставит еще одну «Чайку», допустим, Богомолов, ну, даже перенесет действие на современную Рублевку. Или «Бесов», как он это уже делал. Ну, давайте по-другому уже как-то, честное слово! Мне нравится spin-off – вытащить какого-то второстепенного персонажа и дать ему новую жизнь. Раньше на него никто не обращал внимания, а он потрясающе интересный! С этим, кстати, Крымов отлично работает. У него «Чайка» называется «Костик». А у нас «Парсифаль» – «Кундри».
Еще одна идея –  говорить о том, что актуально сегодня. Мы недавно обсуждали с  композитором Авнером Дорманом, что его сын, которому 2 года, родился прямо перед Covid. Для него ношение маски – это норма. Это мы все ждем, когда вернется нормальная жизнь, а для него именно это – нормально.  Мир очень быстро меняется. Сегодня ты три раза подумаешь, прежде чем обсуждать что-то, о чем несколько лет назад можно было говорить легко и свободно – просто чтобы никого не обидеть. Не знаю, может быть, так было всегда – не могу судить в силу возраста, но мне кажется, все стало изменяться просто стремительно, скорость слишком высока. И хочется не отставать и как-то реагировать на эти изменения.

– Было трудно осуществить задуманное? Тем более в пандемию?
– Никто не обещал, что будет легко, и никто на это и не надеялся. Я сделала 57 выставок, и ни одна не обошлась без сложностей. И совершенно неважно, какого они масштаба. Это вопрос авантюризма. Есть люди, которые готовы прыгать в мутную воду, а есть, которые нет. Я из тех, кто готов. Мне интересно и любопытно. А если интересно – почему бы и нет.

– Кто вам помогал?
– У нас международная команда во всех смыслах. Это тоже была одна из идей – собрать команду с очень разным опытом, с очень разными базами контактов. Мы как-то пытались посчитать, на скольких языках мы можем разговаривать. Получилось, что на девяти, и наверняка еще какие-то забыли.  У нас в команде русские, испанцы, итальянцы, португальцы, голландцы, французы, израильтяне, латыши, и каждый из них говорит на нескольких языках.

– Как вы их собрали?
– Мы знакомились по зуму. Некоторых я впервые увидела в реальности только что, когда прилетела в Израиль неделю назад, хотя мы год работали вместе. Это забавно:  вы по сути вместе живете, у вас есть отношения, кто-то между собой уже ругается, какие-то разборки происходят, но при этом никто никого вживую не видел.

– Как, познакомившись в зуме, вы определяли, что это ваш человек?
– Очевидно, что для такого фестиваля нужны были смелые люди, и это сразу чувствуется – готов человек прыгнуть в омут с головой или нет. Сразу понятно, широко ли человек мыслит. С кем-то сразу очевидно, что мы не сработаемся. Я это называю – синтаксис не тот. Предложения строятся не так. Ты понимаешь, что с ним ты не сможешь разговаривать – и это не зависит от того, на каком языке вы общаетесь.
Мне было очень важно, чтобы у нас с моим куратором Лоренцо Паппагалло, который помогает мне искать новые имена, был общий вкус. Поэтому мы с ним провели какое-то количество разговоров просто об искусстве. Было, конечно, смешно сидеть одной взаперти в московской квартире  и обсуждать в зуме:  «А вот помнишь времена, когда в Авиньоне мы смотрели…»
Кого-то я  знала, кого-то мне советовали, а наш музыкально-оперный продюсер Нача Дельпьяно (испанка, которая живет в Барселоне) вообще появилась чисто случайно. Мы общались с режиссером Алондрой де ла Парра по поводу постановки, и вдруг она сказала – а можно мой продюсер присоединится к звонку? Через 3 секунды она присоединяется, и я слышу, что она задает очень правильные вопросы. Это тоже важно – какие вопросы задает человек. Что именно его интересует – какой  у него гонорар, или какие функции он будет выполнять? По каким-то  рабочим вопросам стало ясно, что она сразу увидела всю картину полностью, и так вот она и появилась. Я предложила ей еще пообщаться,  мы с ней некоторое время еще говорили, и стало понятно, что она прекрасно справится с выпуском оперы. Так что случайности не случайны.

– Вы собрали команду. Что потом?
– Covid дал нам и хорошее. Если бы не он, мы бы не смогли поймать каких-то больших авторов в промежутках, когда они ничего не делали. Представьте, что приходят несколько сумасшедших к авторам и говорят: «А мы тут новый фестиваль устраиваем!»  А они нам: «Новый фестиваль? Вы в своем уме? Мы тут из дома в супермаркет не можем выйти без теста на ПЦР, а вы хотите новый фестиваль в Израиле?!» Впечатление сумасшедших мы производили практически на всех, но мы вошли в роль и говорили: «Давайте рискнем! Все получится!» И нам повезло – многие вдохновились. Например, Лотте де Бир (режиссер-постановщик оперы «Кундри»). Вообще поставить оперу за год – это нонсенс, так просто не бывает. Только в ковидное время такое стало возможным. А Яэль Ронен (автор либретто) как-то мне сказала, что пока мы вели переговоры, у нее была масса времени проводить исследования, и потом  она села и написала либретто за четыре дня. В обычной ситуации времени на исследования у нее бы не было.  Авнер Дорман написал музыку за пять месяцев. Я вообще большая поклонница Авнера, я еще не видела такого композитора, который бы так быстро писал и всегда вовремя бы все сдавал. Расписание было такое, что каждый день для нас имел значение.
При этом, конечно, мы все сидели как на пороховой бочке. В апреле нам казалось, что все прекрасно – Израиль первым выходит из эпидемии. Столько вакцинированных! В сентябре будет уже столько туристов, ух! Потом в мае, когда Израиль обстреливали, от нас ушло некоторое количество авторов – просто испугались отправлять своих артистов под ракеты. Я была здесь в это время, и мне казалось, что все нормально,  но людям снаружи было страшно. То есть в мае нам пришлось пере-придумать многое, что должно было реализоваться через полгода. Ну а в августе у меня практически опустились руки и я думала, что фестиваль не состоится. Мы разделили программу фестиваля на две части, хотя изначально планировали провести все вместе. Но мы приняли решение, что «Кундри» и «Гаю» мы делаем в любом случае.
Вторая часть будет показана в ноябре 2022-го,  там будет много балета и танца. Но на сегодняшний день привезти 120  танцоров в Израиль сложнее, чем провезти партию наркотиков.

– Фестиваль состоится совсем скоро. Вы счастливы?
– Спросите меня об этом  24-го октября, когда все уже состоится.

Все фотографии – © Елена Кононова  – предоставлены пресс-службой  фестиваля REGARDING…

Сайт фестиваля – https://regardingfestival.com/
Страница фестиваля в фейсбуке – https://www.facebook.com/regardingfestival
Страница мероприятия «Кундри» – https://www.facebook.com/events/563828124666897/
Страница мероприятия A Message From Gaia – https://www.facebook.com/events/986289562226837/
Заказ билетов на оперу «Кундри» – https://bravo.israelinfo.co.il/announce/69836
или https://www.eventim.co.il/en/artist/kundry/