Интервью с Марфой Горвиц – режиссером спектакля «Мой внук Вениамин» по пьесе Людмилы Улицкой с Лией Ахеджаковой в главной роли. В преддверии гастролей в Израиле.
Марфа Горвиц. Фото: Екатерина Королькова. Из личного архива Марфы Горвиц
Молодая, даже очень молодая, московская режиссер Марфа Горвиц взялась за постановку, «отягченную» двумя супер-авторитетами – актрисой Лией Ахеджаковой и писательницей Людмилой Улицкой. Речь идет о спектакле «Мой внук Вениамин», который вскоре будет показан в Израиле. На одной чаше весов – молодость, на другой – опыт и возраст Лии Ахеджаковой и Людмилы Улицкой. Как избежать конфликта поколений в процессе работы и как при этом отразить конфликт поколений на сцене? Об этом и о многом другом – беседа с Марфой Горвиц.
– Марфа! Добрый день! Недавно по воле обстоятельств вам пришлось заменить в вашем же спектакле «Мой внук Вениамин» одну из актрис и сыграть в нем роль невестки Сонечки. Так что первый напрашивающийся банальный вопрос таков: каково было увидеть свое детище с другой стороны сцены? Наверняка, вас часто спрашивают, кто в вас превалирует – актриса или режиссер? Здесь же сама ситуация должна была разрешить этот вопрос. У вас два образования – актерское и режиссерское, Московская международная киношкола и Высшее театральное училище имени Щепкина, режиссерский факультет РАТИ-ГИТИС. Ваш отец – актер. Мама – художник по костюмам. Драма и игра вам знакомы с детства… Такая универсальность, даже широта восприятия, не мешают ли? Можно ли объять необъятное?
– Объять необъятное можно, если есть мотивация, но на мой выбор профессии режиссера повлияла как раз, как мне казалось тогда, не очень удачная моя актерская карьера. Я не хотела принимать родительскую помощь, актерская судьба моя не особо складывалась. Но я очень любила театр, и решение стать режиссером рассматривалось мною в некий момент как последний шанс, как последняя возможность заниматься театром. Хотя потом оказалось, что жизнь умнее и мудрее. На курсе мы почти все пришли в режиссерскую группу с актерским прошлым и наш мастер в ГИТИСе Сергей Васильевич Женовач напоминал нам, чтоб мы особо не «заигрывались», но еще и занимались нашим прямым делом. Многие мои однокурсники – «играющие» режиссеры, но только не в своих спектаклях. И то, что мне пришлось заменять заболевшую актрису в «Мой внук Вениамин» оказалось невероятнейшим опытом для меня как режиссера: я увидела спектакль изнутри, иные его недостатки и достоинства.
– И после такого опыта вы захотели что-то поменять в этом спектакле?
– В любом спектакле многое меняется с каждым разом. Но я поняла, что «мои» актеры – просто золотые, что они не задавали мне «неудобные» вопросы. И что атмосфера на репетициях и на спектаклях у нас чудесная. А второе мое наблюдение, что актером все-таки быть легче, в разы легче, чем режиссером. Было интересно увидеть свою работу как бы с изнанки, свои неточности и свои достижения.
– Вы были и объектом и субъектом наблюдения. И пришли к выводу, что актерская работа гораздо легче режиссерской?
– О, да! Я поняла, что занимаюсь самым тяжелым, тяжелейшим делом, которое только можно придумать – режиссурой. И это меня утешает.
– Это зависит от характера. Актеры – подчиняются. Режиссеры – властвуют. Но на диктатора вы не похожи.
– Возможно потому, что я – легкий и доброжелательный «диктатор». Характер мой все равно остается женским, нежели мужским.
– Подчиняться, куда сложнее, чем руководить. Ведь подчинение не снимает ответственности.
– Я однозначно хочу руководить, хотя природе моей свойственно, скорее, подчиняться. И лучшее в моих работах – это как раз результат гибкости, мягкости, умение слышать коллег, находиться с ними в диалоге. В режиссерской работе обязательно должно присутствовать мужское начало. А я обеспечиваю некие другие внутренние механизмы, которые критики потом называют нежностью. Но при этом требуется жесткая рука, и ее я тоже в себе стараюсь вырабатывать. Когда вы увидите спектакль, то поймете, что имеется ввиду…
– Лия Ахеджакова и Людмила Улицкая – весьма именитые, весьма сильные личности. И рядом с ними вы – молодая женщина. Как вы достигли гармонии, когда на одной чаше сценических весов были вы – молодая режиссер, на другой – две знаменитые женщины с огромным и жизненным, и творческим опытом. И вот: вы руководите, даете указания. Как вы добились равновесия?
– Во многом это заслуга Лии. Когда режиссер приходит в репертуарный театр, то он попадает в совершенно другую ситуацию: к нему на репетицию собираются артисты и проверяют его на прочность. Здесь же такой ситуации не было, задача была всячески мне помочь. А достичь баланса, сценической гармонии помогали все участники постановки – от продюсера до самой Людмилы Евгеньевны Улицкой, к которой я пару раз ездила. Так что есть теперь о чем рассказывать внукам – о визите к классику!
Дни создания спектакля были безумными и прекрасными. Но я не робела перед этими величинами. Лия открыта для диалога, в ней нет возраста. Мы работали на равных. У нас сложился прекрасный коллектив. Конечно, были трения, разница в восприятии, в понимании того, что такое хорошо, а что такое плохо. Но у Лии потрясающий актерский характер. Она идет за режиссером, доверяет.
Еще с детства звезды театра и кино не были для меня чем-то недостижимым, но на съемочных площадках, куда меня брали родители, не допускалась фамильярность, воспитывались уважение и умение держать дистанцию. Поэтому мое общение и с Улицкой и с Ахеджаковой было абсолютно естественным. В принципе это ничем не отличалось от моего повседневного общения с родителями, от разговоров с отцом, с мамой. Они – одно поколение, один спектр волнующих вопросов.
– В пьесе Людмилы Улицкой обрисован это спектр вопросов: желание счастья для детей, желание иметь внуков. Вы легко приняли эти темы или все-таки сомневались?
– Не сомневалась ни минуты. Дело в том, что к тому времени, когда мне позвонил продюсер Ефим Спектор, я уже читала эту пьесу и собиралась ее ставить. Эта пьеса уже шла в Москве, когда я только начинала работать в РАМТЕ, где устраивались творческие встречи и дискуссии, одной из тем на которых была тема «Герой нашего времени». И один из студентов сказал, что для него герой нашего времени – это Эсфирь Львовна из пьесы Улицкой «Мой внук Вениамин». Меня это ужасно заинтриговало: ведь этот студент был совсем молодой человек. И вдруг именно для него старая еврейка Эсфирь Львовна стала героем нашего времени. Я начала читать эту пьесу и убедилась в том, что это надо делать, надо ставить.
В наше время тотального инфантилизма, когда мы имеем дело с человеком, прошедшим ужасы фашизма, прожившего тяжелейшую жизнь, но сохранившего фундаментальность, опору, которую трудно найти сегодня в людях, эта устойчивость вызывает глубочайшее уважение. Можно сказать, что Эсфирь Львовна – это памятник поколению, в котором есть нечто такое, что сейчас трудно представить. Я сама принадлежу к инфантильному поколению. Интересно, какими мы будем в старости? А у Эсфирь Львовны всегда порядок: чтобы не происходило, но суп должен вариться, белье должно быть выглаженным, в доме должно быть убрано. Эти простые вещи держат лодку жизни на плаву – нельзя ни отчаиваться, ни впадать в истерику, есть некая внутренняя сила, которая ведет по жизни, потому что есть великая, большая цель, большая задача. Такова Эсфирь Львовна – герой нашего времени. А дальше начинаются комические несоответствия: сын сбежал, не та невестка, всё не то, хрущевская кухня мала для ее наполеоновских планов и т.д. Но Эсфирь Львовна по-прежнему властная, уверенная, она вызывает потрясающие противоречивые чувства – от восторга до ненависти. Она считает, что может распоряжаться чужими судьбами, что все умеет. Здесь можно с ней спорить, но, все равно, такие люди вызывают у меня колоссальное уважение, даже восторг. Это люди, которые не пропадут. Я сама могу только учиться у них этому.
– Вы учились у персонажей пьесы?
– Улицкая создала объемную, противоречивую фигуру, не вызывающую однозначного восторга. Эфирь Львовна – эгоистка, но это оборотная сторона медали любой сильной личности. Она – тиран, а у таких матерей вырастают, как правило, инфантильные дети. Улицкая гениально придумала так, что Лева ни разу не появляется на сцене, но мы все время его чувствуем, ощущаем его присутствие. Но при этом он – некий фантом.
– Героиня Ахеджаковой, Эсфирь Львовна настолько всеобъемлюща и даже давлеюща, что присутствие сына уже не обязательно. Она уже все за него решила. Но при этом ей свойственна широта взглядов, а универсальные вопросы переданы в спектакле в легкой бытовой форме.
– В спектакле мы видим, как этот воинственный Наполеон в юбке обретает широту взглядов – собственно, это и есть такое главное событие пьесы. Кульминацией становится ее фраза «Я думала, что все будет не так, но пусть все будет так». И при этом Эсфирь всё равно выкручивается – в этом ее прелесть, юмор и обаяние. Она примиряется с ситуацией, но на самом деле не смиряется, а мгновенно перекраивает обстоятельства под себя, говоря «У нас родится мальчик, и мы назовем его Вениамин». Какой мальчик? А если родится девочка? Ну, разве это не сумасшедший дом?
Эсфирь Львовна – маленький воин с большими планами, запихнутый жизнью в пятиметровую хрущевскую кухню. Ее намеренья мощны, при этом она очень прагматичный человек, не фантазерка, но отчасти и сентиментальна, и романтична. У нее есть миссия – продолжить род, по прямой от Адама. Она не может не выполнить наказа, данным ей ее предками, есть здесь библейская тема миссии, предназначения. Но мы не делали «еврейский» спектакль, а поднимали в нем общечеловеческие темы.
– Марфа, вы старомодный человек?
– Наверное, да. Я немного этого стесняюсь, но я воспитана классическими советскими людьми – в смысле восприятия культуры. Но может эта старомодность и помогла полному совпадению энергий в нашей работе, в нашем спектакле. Театральное дело непредсказуемо, в нем нет закономерности. Любой спектакль – это встреча многих людей, многих биографий, многих точек зрения, это работа в команде. Жесткой схемы удачи в театральном деле не существует. Мы долго, хотя и с перерывами репетировали, сидели, читали, разбирали, набрасывали, накидывали, сочиняли, фантазировали. На премьере у меня было такое чувство, что мы совершили какой-то подвиг. Каждый спектакль – это сдача экзамена, всегда с белого листа. Гарантий нет никаких. Но чудо произошло, и спектакль получился.
Лия Ахеджакова в спектакле «Мой внук Вениамин» по пьесе Людмилы Улицкой
В ролях также заняты: заслуженная артистка России Александра Ислентьева; Надежда Лумпова; Глеб Пускепалис
Режиссер: Марфа Горвиц (лауреат премии «Золотая маска»). Художник – Вера Мартынова
Беэр-Шева, 15 ноября 2016, вторник, 19:30, Гейхал ха-Тарбут Гистадрута
Нетания, 16 ноября 2016, среда, 19:30, Гейхал ха-Тарбут
Кирьят-Хаим, 18 ноября 2016, пятница, 19:30, «Театрон ха-Цафон»
Петах-Тиква, 19 ноября 2016, суббота, 19:30 , Гейхал ха-Тарбут
Тель-Авив, 21 ноября 2016, понедельник, 19:30, Театр «Гешер», зал «Нога»
Заказ билетов он-лайн на официальном сайте Restinter.com или по телефону 03-579-00-33.
Организаторы гастролей проекта в Израиле: компания Rest International
Линк на видео:
https://www.youtube.com/watch?v=nkGY2XdbQKI
Интервью брала Маша Хинич. Фотографии из спектакля (© Ирина Гладунко) предоставлены компанией Rest International
Recommended for you
Leave a Reply
Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.
