Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Татьяна Работникова

«Madame, а вот же тапер», – сказала я себе, увидев в углу сцены фортепьяно с раскрытыми нотными партитурами, и сидящего за ним красавца пианиста во фраке, как настоящего тапера из синематографа. Именно из этого угла невесомым звучанием фортепиано вчера в Камерном театре Тель-Авива начинался знаменитый спектакль московского Гоголь-центра «Мертвые души».

Режиссёр, автор инсценировки, сценограф, художник по костюмам, а лично для меня необыкновенной выдержки и мужества человек, Кирилл Серебрянников, в одном из интервью сказал, что Гоголь – ключевой код русской жизни, а все его персонажи от Коробочки до Ноздрёва и Собакевича словно сфокусировали типы русских людей.

На сцене, а-ля коробке из фанеры, в фуфайках и растянутых трикотажных штанах выпивающие и закусывающие свежесрезанной автомобильной покрышкой типы сменяли «прикид» гоголевских времен на современный. Десять актеров, десять мужчин, играют в спектакле все персонажи: собак, женщин, мужчин, детей, лошадей. Они меняют фуфайки на фраки, платья на лошадиные упряжки, они отдаются ролям. «Просто когда вы увидите, как ребята работают, вы поймете, что это не в женских силах, на женщин это все повесить не возможно, – говорит Кирилл Серебренников. – И потом, мягко говоря, у Гоголя это история не лирическая, женщины там предстают в непрезентабельном виде. Поэтому решено было, что играют все мужчины», – так объясняет Кирилл.

И они играют. Американский актер Один Байрон, который вчера играл Чичикова, будучи человеком не русской ментальности, очень точно передаёт характер своего героя, персонажа, мечтающего просто заработать денег и быть счастливым. «Возможно ли это для обычного человека в России?» – вопрос из тех, каких немало мы прочитываем у Гоголя в любые времена. Ответов находим гораздо меньше. Может, не совпадение это вовсе, что играет Чичикова американец. Правда, это было вчера. Возможно те, кто будут смотреть спектакль сегодня, увидят в роли Чичикова актера Семена Штеренберга, который вчера великолепно играл Манилова. Таково было решение режиссера, приглашение которого на роль Чичикова приняли оба актера – играть поочередно.

Вообще об игре актеров можно говорить бесконечно долго, о ярких моментах, о точных попаданиях, которые как бильярдные шары, проникают в лузы наших душ. Настолько точно и много, что переизбыток эмоций ищет выплеск в привычно-медитативном – к примеру, в игре тапера, прекрасного музыканта Андрея Петрова, в звуках контрабаса, в песнях-зонгах, написанных композитором Александром Маноцковым на гоголевские «лирические отступления».

Все это какая-то невероятная метафизика, которую описывать совершенно нет смысла, она манит и притягивает. Гоголь был и остаётся самым загадочным автором в мистическом смысле. С большими физическими и духовными затратами писал он свои произведения. Тексты его, как вечные гениальные полотна, включают иные вибрации.

«Не отпускает», – говорит Кирилл Серебрянников о тексте «Мертвых душ».

«Не отпускает», – говорят все мои знакомые, с кем я успела поговорить о спектакле.

Не отпускает и меня. Настолько, что столкнувшись на выходе из зала с Романом Абрамовичем, я ничуть не удивилась.

А последний вальс «Русь, чего ты хочешь от меня?» – последняя точка, в которой свободы столько же, сколько обреченности, остается со мной, продолжая открывать неизвестную меня. Говорят, эти ощущения после спектаклей Серебрянникова остаются на годы, к ним возвращаешься и снова задаешься вопросами.

Нет ответа…

Есть слова благодарности всем и каждому, кто прикоснулся к созданию спектакля. Опять же, Роману Аркадьевичу, который, как я понимаю, каким-то образом участвует в жизни спектакля.

Сегодня в 20.00 в Камерном театре еще один спектакль
Гоголь-Центр. Кирилл Серебренников. Мертвые души

А 4 и 5 сентября спектакль
Гоголь-Центр. Кому на Руси жить хорошо. Кирилл Серебренников
Не пропустите, если есть малейший шанс.

Фотографии из спектакля «Мертвые души» – © Ира Полярная (предоставлены проектом #M.ART)

Фотографии с поклонов и из кулуаров Sergey Demyanchuk

PR Sofia Nimelstein Masha Hinich