Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

До 15 августа в галерее Института Ван-Лир в Иерусалиме  https://www.vanleer.org.il/ – проходит выставка израильского фотографа Алекса Ливака – культового – именно так, и это не суперлатив – израильского фотодокументалиста. Названия выставки можно перевести двояко, это некая игра слов – “В сердце стена”, ” В основе – стена, “И в его сердце есть стена”,  а вообще это слова из песни Наоми Шемер про Иерусалим. Выставка “И в его сердце есть стена” -это выставка фотографий, посвященная 20-летию возведения разделительной стены.
20 лет прошло с тех пор, как началось строительство разделительного забора, и то, что когда-то казалось невозможным, стало постоянным.
О выставке – вот здесь: https://thewall.org.il/
11 августа в 9 утра – экскурсия по выставке и по Восточному Иерусалиму – https://www.drove.com/campaign/64ae62471594b140190ac496
Часы работы выставки: с воскресенья по четверг с 10:00 до 19:00; по пятницам – с 10:00 до 14:00.
Спустя 20 лет после принятия решения о строительстве разделительного забора – что происходит по его обе стороны? Как реальность – забор – влияет на разные стороны жизни?

Алекс Ливак – один из лучших и ведущих фотографов страны, без устали, уже более полувека документирующий жизнь, конфликты и проблемы израильского общества. Метод его работы прост – мгновенная фотография. Сколь прост, столь и сложен. О его работе в газете «Хадашот» репортер Джереми Фельдман вспоминал так: «В ту пору в «Хадашот» работали три блестящих фотографа – Моше Шай, Алекс Ливак и Мики Кречман. Однажды меня вместе Алексом отправили снимать пожар. И вот мы возвращаемся в редакцию, я просматриваю контрольные отпечатки Алекса и глазам своим не верю. «Где ты увидел это? А это? И когда происходило вот это? Как же так, ведь я стоял рядом с тобой!». В 1980-х и 1990-х годах его фотографии едва ли не ежедневно публиковались в газетах «Хадашот» и «Ха-Арец», зачастую становясь частью критики политической, социальной и бюрократической систем. В немалой степени именно работы Ливака способствовали тому, что фотография в Израиле стал полноценной частью журналистики, а фоторепортаж стал отдельным жанром – и СМИ и искусства. Алекс Ливак принял участие в бесчисленных выставках, фестивалях, фотопроектах. Он преподает, входит в жюри десятков конкурсов, опубликовал пять фотоальбомов. Он – гуру, ментор, он любопытен и продолжает фотографировать. И открывать свои новые выставки.

Ливак – лауреат премии Израиля в области фотографии за 2005 год, премии Израильского фотосообщества за 2016-й, приза Энрике Каблина от Музея Израиля за профессиональные достижения (2012 год), высшей награды Министерства образования (2003-й) и других, внес значительный вклад в разработку израильской общественной иконографии. Когда ему вручали премию Израиля, то жюри отметило: «Нет другого такого фотографа, как Алекс Ливак, который был бы так вовлечен в происходящее в стране. Его качества – это профессиональные обязательность и дисциплина, оригинальный, острый, иногда ироничный взгляд на израильскую реальность и ее проявления, порой самые неожиданные. Ливак фотографирует, исходя из чувства свободы, свободного мышления, сочувствуя и наблюдая за происходящим на израильской улице, успевая моментально фиксировать происходящее, одновременно поэтически переосмысливая».

На протяжении многих лет фотографии Ливак неоднократно становились поводом для юридических дебатов и правовых вопросов, касающихся конфликта между свободой творчества и вторжением в частную жизнь или в интересы определенных организаций. В 1984 году газета «Хадашот» опубликовала одну из самых знаковых фотографий прессы в истории страны – фотографию автобусного теракта 300-го маршрута, на которой заметно, что один из задержанных террористов, уже пойманный и закованный в наручники, жив, вопреки версии ШАБАКа, утверждавшего, что террорист был застрелен во время операции по освобождению заложников. Скандал вышел из-под контроля. Это дело получило большой резонанс в Израиле и поставило вопрос о регулировании деятельности спецслужб, и в конечном итоге привел к отставке главы ШАБАКа и еще 14 сотрудников организации.

В другом случае, в 2000-м году, на Ливака подал в суд религиозный житель страны, которого Ливак сфотографировал в общественном месте на фоне провокационного плаката. В 2016-м году было возбуждено очередное судебное дело по поводу фотографии, запечатлевшей несколько ультраортодоксов и их детей вблизи мусорных баков. В обвинительном заключении говорилось о вмешательстве в частную жизнь и о презрительном отношении.

Жанр фотографии в целом, и репортерской и уличной фотографии в частности, действует и на личной, частной территории и в общественном пространстве, так что то, что возникают те или иные этические проблем – естественно. Либак продолжает традицию «решающего момента» (decisive moment), сформулированную знаменитым французским фотографом Анри Картье-Берсоном – умение снять сюжет на пике напряжения эмоций, чтобы передать их зрителю через снимок, захватывающий внимание, отражающие способности фотографа, его умение наблюдать и его восприятие эстетки. «Решающий момент» также очевиден и в работах еще двух знаменитостей – венгеро-американского фотографа Роберта Каппы и его брата Корнелла Каппы. Все эти фотографы стремились не просто документировать, но и способствовать социальным изменениям, быть теми, кто на английском точно называется concerned photographer.

Такой подход – критичный, направленный на то, чтобы выявить социальные беды, на то, чтобы привести человечество к лучшим временам, объединяет фотографию, основанную на документальном замысле, с фотографией, несущую художественную нагрузку и отражающую критическую общественную позицию. В 1988 году во время первой интифады Ливак опубликовал в «Хадашот» серию фотографию тел убитых палестинцев, сброшенных в кузов грузовика. В 2005 году в «Ха-Арец» он показал серию фотографий, рассказывающих о бедности в нашей стране. При этом, его фотографии – пища для размышления интеллектуалов, в них есть то, что теоретик фотографии Роланд Барт называл punctum. Я бы назвала punctum некой неуютной деталью, чем-то, что колет глаза, ранит восприятие и требует дальнейшего наблюдения, то есть соучастия.

Ливак в своих фотографиях немалое внимание уделят персонажам, которых он запечатлевает случайным образом, наблюдая за происходящим на его глазах.

Возможно, это политическое заявление, а возможно просто фотографии. Кто как воспринимает. Я помню, что несколько дет назад европейская компания по производству виски Ballantine’s Finest представила в Израиле серию бутылок, созданную как дань уважения Тель-Авиву, украсив 30.000 бутылок наклейками с фотографиями «города без перерыва» Алекса Ливака. Так что можно и без политики, особенно если выпить виски. Хотя, конечно, Ливак – отчаянный левак в политике. Возможно потому, что его фамилия – Ливак или Левак – так ему рассказывал отец, объясняя, что это значит «левша». Мне как-то давно повезло Ливака интервьюировать и я запомнила (точнее, записала) этот рассказ и то, что две его книги на тот момент были о 21-м веке и о собаках. Еще у него есть книга о чолнте (в соавторстве с Шери Ански) и о пустыне Арава..

Кстати, Ливак во Франции работал для издателей кулинарных книг – так что не все война и политика…

Вот что я тогда еще записала:

Алекс Ливак родился в 1944 году в Тель-Авиве. Его отец Моше Ливак был 14-м ребенком в бедной еврейской семье в Одессе. В 1922 году репатриировался в Израиль и, в конце концов, открыл магазин гардин на улице Герцль в Тель-Авиве. Алекс работал у отца в магазине и считалось, что он, как и старший брат, войдет в бизнес. У его отца было хобби – он фотографировал британских солдат и подарил Алексу старую камеру, через которую почти что ничего не было видно. Первые его фотографии – статуэтки, которые стояли у матери в гостиной. Алекс расставлял их на крыше дома и снимал на фоне заката. Фотографии проявлял в ванной – как-то раз его мать принесла карпов для гефилте-фиш и запустила в ванную, а он туда вылил проявитель. Посла армии поступил на факультет философии и психологии Тель-Авивского университета и еще будучи студентом, стал работать ночным редактором в газете «Йом» и фотографом в «Маариве».

После Шестидневной войны, Ливак уехал на год в Бразилию на корабле «Теодор Герцль» , где через пару дней у него украли все, включая фотокамеру. Через друзей познакомился в Рио де-Жанейро с исследователем-этнографом и по его поручениям год на деньги католической церкви ездил по Бразилии – несмотря на власть военной хунты, исчезновения людей и чудовищную бедность вокруг (оскал империализма, как он сам сказал), фотографировал и понял, что лучше всего быть фотографом – много путешествуешь и еще и получаешь деньги за свои снимки.

Потом переехал через Португалию в Лондон (матросы были все время пьяны), учился в школе фотографии, мыл полы и чистил картошку для заработка, позже стал работать на Би-Би-Си, вернулся в Бразилию в 1971 году, чуть не умер от малярии, работал фотографом для американского консульства и питался в основном на коктейль-парти, все 1970-е годы мотался между Лондоном и Бразилией, устраивал в Лондоне выставки, посвященные рок- и панк-революции и быту англичан, пытался неудачно стать голливудским фотографом, в университете в Беркли устраивал выставки о жизни индейцев Амазонки, в 1973 году вернулся в Израиль, чтобы воевать, но не был мобилизован и еще успел жениться на художнице-католичке, с которой позже развелся и женился на авторе кулинарных книг Шери Ански.

В 1981 году вернулся в Израиль, и стал в Ашкелоне снимать проект о реконструкции старых районов – арендовал студии по цене двух его фотографий в неделю. Стал сотрудничать с газетами «Анашим» и «Хадашот».

В 1993 году «Хадашот» закрылись и Ливак перешел в «Ха-Арец», где опубликовал ряд фоторепортажей – о бедности в 2005 году, а этого – известные серии «21-й век» и «Наша земля».

Выпустил 5 книг-альбомов – одна из них «Серенада Тель-Авиву» – это его фотографии и стихи – Натана Альтермана. А также альбомы «Точный взгляд», «Наша земля», «Как собака» и «Израиль: 21-й век».