Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Выставка в честь 125-летия Исаака Александра Френкеля (Френеля) в Музее Кастеля в Маале-Адумим

Текст – © Алек Д. Эпштейн. Верхняя иллюстрация – И.А. Френель – Париж. Дворец инвалидов (собрание Ильи Шехтера)

31 июля Музей Кастеля в Маале-Адумим торжественно открыл ретроспективную выставку Исаака-Александра Френкеля (с 1956 года – Френеля), учителя Моше Кастеля в середине 1920-х, его парижского друга в 1930-х и соратника по созданию Квартала художников в Цфате в 1940-х годах. И.‑А. Френкель (Френель), один из самых крупных еврейских художников в Палестине/Эрец-Исраэль в период британского мандата, был на десятилетие старше Моше Кастеля и оказал на него существенное влияние на начальных этапах его творческого пути.

История жизни И.‑А. Френкеля — это не просто история талантливого художника и одного из пионеров современного искусства в Эрец-Исраэль 1920-х и 1930-х годов, но и пример осуществления сионистской мечты. Этот родившийся в традиционной еврейской семье правнук раби Леви-Ицхака бен Меира из Бердичева (1740–1809) вопреки противодействию родителей, выбрал путь художника. По одним сведениям, он родился в Одессе, по другим – его семья переехала в этот город в 1910 году, когда будущему художнику уже было одиннадцать лет. С декабря 1915 года И.‑А. Френкель учился в Одесском художественном училище, а в 1918 году занимался в студии Александры Экстер (1882–1949); позднее она тоже оказалась в Париже. Сын художника Элиэзер (а его воспоминания – основной источник информации о жизни И.‑А. Френкеля) считал, что в значительной мере вследствие чувств к ней он в молодые годы предпочитал подписывать свои работы именем Александр, а не Исаак. В студии А.А. Экстер молодой И.‑А. Френкель приобрел и первый опыт театрального художника, участвуя в работе над костюмами для танцовщицы Елизаветы (Эльзы) Крюгер (1893–1941?), которая в 1917 году открыла в Одессе Школу сценического искусства.

В 1918–1919 годах по Украине прокатилась волна страшных еврейских погромов, в которых одинаково свирепствовали как «красные», так и «белые». Друг и сокурсник И.-А. Френкеля по училищу Иосиф Константиновский потерял в погроме в Елисаветграде (ныне г. Кропивницкий) отца и брата, погибших от рук бандитов. Позднее Иосиф Константиновский (1892–1969) опубликовал в 1933 году на французском языке под псевдонимом Мишель Матвеев книгу Les Traqués [«Загнанные»], в которой описал эпизод, увиденный им в Одессе: «Ровным шагом, с гигантским знаменем впереди, со стороны вокзала приближается конный отряд. Хоть я и привык к таким проездам, но этот производит на меня сильное впечатление. Я останавливаюсь, обескураженный надписью черными буквами по красному знамени “Да здравствует революция! Смерть жидам!”».

Подобные «сильные впечатления» оставляли мало надежд на будущее, и Иосиф Константиновский решил вернуться в Палестину/Эрец-Исраэль, где он родился; И.-А. Френкель присоединился к нему. И.‑А. Френкель приехал в Палестину/Эрец-Исраэль в 1919 году на борту парохода «Руслан». Среди 686 пассажиров «Руслана», прибывших в порт Яффо 19 декабря 1919 года, были люди, позднее внесшие огромный вклад в научную, культурную и общественную жизнь Государства Израиль, в том числе крупнейший историк и литературовед Йосеф Клаузнер; редактор самой серьезной в стране газеты «Ха’арец» [«Страна», Моше Йосеф Гликсон; танцовщик, хореограф и художник Барух Агадати; главный врач больницы «Хадасса» доктор Хаим Ясский, погибший в устроенном палестинскими арабами террористическом акте в 1948 году; один из основателей медицинского факультета Иерусалимского университета профессор Арье Достровский и многие другие. На этом корабле вернулась в Палестину/Эрец-Исраэль и выдающаяся поэтесса Рахель Блувштейн (1890–1931), чей образ знаком каждому израильтянину, ибо с 2017 года ее портрет воспроизведен на 20-шекелевой купюре. На борту того же корабля находился будущий создатель первой в Тель-Авиве художественной галереи ученый-востоковед Яков Абрамович Перемен (1881–1960), на средства которого были основаны кооператив «Ха’томер» и художественная студия в тель-авивской гимназии «Герцлия», где художники, включая И.-А. Френкеля, преподавали живопись и скульптуру, читали лекции по современному искусству. Несмотря на свой сравнительно юный возраст, И.‑А. Френкель довольно быстро выдвинулся на первый план в ассоциации «Ха’Томер», из которой выросла первая художественная галерея Тель-Авива.

Палестина/Эрец-Исраэль, еврейское население которой в то время составляло лишь несколько десятков тысяч человек, и где тогда еще не было ни одного музея и университета, в то время мало что могла предложить амбициозному молодому художнику, и на рубеже 1920–1921 годов (точную дату отъезда не удалось установить даже сыну художника) Френкель – и на этот раз вслед за Иосифом Константиновским – отправился в Париж. Первое время он страшно бедствовал, порой ночевал на улицах. Легенда гласит, что тем, что он выжил, он обязан все тому же «покровителю художников» – комиссару полиции Леону Замарону, обнаружившему его ночующим в буквальном смысле слова под мостом со свидетельством из Одесского художественного училища в кармане. Имеет ли эта легенда под собой документальные основания, установить уже невозможно.

Изначально И.-А. Френкель стремился стать профессиональным скульптором, но не имел средств на покупку материалов и не имел ателье, где бы мог хранить свои работы. Когда его быт  минимально наладился, он стал посещать Национальную школу изящных искусств и академию Гранд Шомьер, стажировался в мастерских скульптора Эмиля Антуана Бурделя (1861–1929) и Анри Матисса (1869–1954). Пристанищем его стал все тот же «Улей» на Монпарнасе, где он познакомился с Хаимом Сутиным, Михаилом Кикоиным, Пинхусом Кременем, Мане-Кацем и другими еврейскими художниками-эмигрантами из России. По воспоминаниям его сына, он очень переживал, что не застал Амедео Модильяни, скончавшегося в 1920 году, произведения которого очень ценил. Работы И.‑А. Френкеля трижды выставлялись в Салоне независимых и дважды – в Осеннем салоне, он участвовал в групповых выставках в кафе «Ротонда» и в галерее La Licorne [«Единорог»], но, как и остальные, с трудом сводил концы с концами. В декабре 1925 года он вернулся в Палестину/Эрец-Исраэль, куда в 1923 году прибыли его родители, старшая сестра и младший брат, и открыл студию при школе Федерации профсоюзов в Тель-Авиве. Среди его учеников были известные в будущем художники Моше Кастель, Мордехай Леванон, Давид Хендлер, Йосеф Коссоноги, Женя Бергер, Авигдор Стемацкий, Циона Таджер (в 1930-е годы и она некоторое время жила и работала в Париже) и другие. Это была первая в Палестине/Эрец-Исраэль студия, ориентировавшаяся на достижения нового искусства, центром которого в то время был Париж.

В 1929 году по Палестине прокатилась волна еврейских погромов, побудившая британские власти к существенному ужесточению своей политики, в которой принцип «разделяй и властвуй» реализовывался все более отчетливо. Всемирный экономический кризис привел к существенному сокращению денежных средств, которые переводили на нужды общины в Палестине/Эрец-Исраэль евреи диаспоры. Школа искусств и ремесел «Бецалель» была закрыта (ее деятельность возобновилась только в 1935 году), Исаак-Александр Френкель потерял работу, а его личная жизнь очень осложнилась: две женщины были одновременно беременны от него. Со второй женой Мирьям Анисфельд (формально их брак был зарегистрирован только в 1954 году, спустя 26 лет после начала их отношений) художник решил снова попытать счастья в Париже. Деньги на билет на пароход (а добирались  они через итальянский город Триест) зарабатывала в основном Мирьям, работавшая портнихой; помог и брат художника Моше, бывший ответственным сотрудником Тель-Авивского муниципалитета. Френель участвовал в нескольких групповых выставках в парижских галереях, но по-настоящему пробиться не смог. В Париже в 1929 году родился его сын от второй жены Элиэзер, и вся семья очень бедствовала. Он даже был арестован и предстал перед судьей за то, что в ответ на антисемитское замечание эмигранта-белогвардейца избил его. Френель много общался тогда с арт-критиком Вальдемаром Жоржем (1893–1970), который, однако, не сумел помочь ему ни добиться коммерческого успеха, ни занять достойное место в среде галерей. Точные причины его повторного возвращения в Палестину/Эрец-Исраэль неизвестны; не исключено, что он опасался, что в связи с прекращением срока действия его паспорта он окажется во Франции бесправным лицом без гражданства. Как бы то ни было, в 1934 году вся семья вернулась в Палестину/Эрец-Исраэль; в следующий раз художник побывал в Париже только в 1954 году.

В первые полтора года после возвращения И.-А. Френкель со своей второй семьей жил в Иерусалиме, но с лета 1937 года основным местом жительства и работы художника был Тель-Авив. Он никогда не порывал с «Парижской школой», влияние Хаима Сутина и других ее мастеров всю жизнь сохранялось в его работах, но судьба его не была больше связана с Парижем. После Войны за независимость Израиля И.‑А. Френкель, наряду с Моше Кастелем, Арье Алвейлем и другими, был одним из основателей Квартала художников в Цфате (он стал первым, кто еще в 1934 году купил в этом городе дом). В 1973 году И.‑А. Френкель превратил свой дом в музей, открытый для всех ценителей искусства; к сожалению, музей этот, курируемый дочерью художника Лорой и ее отчимом Яаковом Хаддадом, и поныне не имеет признанного государственного статуса, а потому его существование целиком зависит от доброй воли наследников художника.

За исключением короткого периода в молодые годы, когда он возможно находился под влиянием кубизма, И.‑А. Френкель на протяжении всей жизни сохранял верность экспрессионистскому стилю живописи, доминировавшему среди еврейских художников, работавших в Париже в межвоенный период. Моше Кастель, кстати говоря, в 1930‑е годы тоже был художником-экспрессионистом, однако позднее отошел от этого стиля в пользу более авангардной эстетики, присоединившись в 1948 году к движению «Новые горизонты», тогда как И.‑А. Френкель остался верен художественному стилю, в котором он преуспел еще в Париже. В столице Франции И.-А. Френкель провел всего девять лет, с 1921 по 1925 и с 1929 по 1934 год. Как Амшей Нюренберг, Роберт Фальк, Натан Альтман и другие его собратья по ремеслу, вернувшиеся в Советский Союз, и он был обожжен новым французским искусством, во-первых, и атмосферой еврейского Монпарнаса, во-вторых, которые сохранил в сердце на всю жизнь. Но все же, как и для Моше Кастеля, также проведшего во Франции много лет, основные художественные впечатления и образы И.‑А. Френкеля имели эрец-исраэльское происхождение, а такие города, как Иерусалим, Цфат и Тверия, он рисовал существенно чаще, чем Париж. Фактически до 1958 года, когда в Хайфу перебрался Мане-Кац (1894–1962), именно И.‑А. Френкель был самым ярким представителем еврейской «Парижской школы» в Израиле.

Как и М. Кастель, И.‑А. Френкель покинул Париж незадолго до вторжения немецких войск. Сорок лет спустя он рассказывал: «Холокост стал для меня страшным ударом. Когда я приехал в Эрец-Исраэль и, в частности, в Цфат, меня привлекали тайны каббалистов, все легендарное, прекрасное и чистое вокруг “небесного Цфата”, не говоря уже про чарующие виды Галилеи. А затем произошла Катастрофа, национальная Катастрофа еврейского народа, гибель шести миллионов евреев. Диаспора была уничтожена, все то еврейство, которое мне на самом деле ближе всего». По воспоминаниям его сына Элиэзера (всего художник был отцом восьмерых детей), он всю жизнь придерживался атеистического мировоззрения, но после Холокоста создал ряд работ на иудейские сюжеты, пытаясь своим творчеством вернуть к жизни уничтоженный мир восточноевропейского еврейства; ряд из них – «Сон Яакова», «Давид и Голиаф», «Золотой телец», «Раввин со свитком Торы» и другие – представлены на выставке в Музее Кастеля на центральной стене.

Параллельно с участием в крупных выставках, художественных ярмарках и салонах в Европе и за ее пределами И.‑А. Френкель также много лет работал театральным художником (в основном в Национальном театре «Габима» и театре «Оэль», который уже закрылся). Он получил признание и как портретист, популярный в среде военной и политической элиты нового государства, и как гравер (большинство его офортов и литографий посвящены Цфату), и как создатель витражей.

И.‑А. Френкель (Френель) пять раз получал престижную премию имени Меира Дизенгофа, присуждаемую муниципалитетом Тель-Авива (в 1934, 1938, 1939, 1940 и 1948 годах). Его работы, впервые выставленные в музейном пространстве ровно столетие назад (на групповой выставке в Башне Давида в Иерусалиме в 1924 году), со временем пополнили собрания важных музеев, в частности, Музея Израиля в Иерусалиме, Тель-Авивского художественного музея, Дома искусства в киббуце Эйн-Харод, Музея современного искусства города Парижа, Музея современного искусства в Сан-Франциско и т.д. Он неоднократно был среди тех, чьи картины представляли Израиль на Венецианской биеннале современного искусства. В течение нескольких десятилетий И.‑А. Френкель (Френель) работал с галереями в Париже и Лондоне, которые почти ежегодно устраивали его персональные выставки. Его произведения также экспонировались в различных городах США, Швейцарии, Италии, Южной Африки и других стран; в 1977 году репрезентативная  выставка его картин прошла в Амстердаме. В июле 1978 года в галерее Сената (Orangérie du Senat) прошла его персональная выставка, торжественно открытая многолетним председателем Сената Франции Аленом Поэром (1909–1996).

В Маале-Адумим впервые в музейном пространстве представлены сейчас более 40 произведений этого выдающегося художника, собранных из частных коллекций. Мы благодарны Моше Халеви, Илье Шехтеру, Орену Шацу, Эфраиму Бидерману, Яакову Гильдору, Ави Вюрцелю, Дову Коэну и всем, чье бескорыстное благородное служению искусству сделало возможным проведение этой выставки. Вместе с директором нашего Музея Хагаем Сассоном мы приложили все силы к тому, чтобы выставка прошла на самом высоком уровне, и мне кажется, что, несмотря на продолжающуюся войну и вызванные ею ограничения, это сделать удалось. По просьбам посетителей выставка продлена до 25 сентября.

В радиоинтервью в 1980 году журналист спросил Исаака-Александра Френкеля (Френеля): «Вы ведь работаете примерно одинаковое количество месяцев в году во Франции и в Цфате, так?». Художник ответил: «Да. Но я могу сказать: и когда сам я на Западе, моя душа – на Востоке», добавив: «Я убежден, что израильские зрители понимают и принимают меня лучше». Сегодня, когда мы отмечаем 125-летие этого по-настоящему большого мастера, открыв в Музее Кастеля в Маале-Адумим его персональную выставку, мы вносим свой посильный вклад в сохранение в общественном сознании памяти о незаурядном еврейском живописце, запечатлевшем пейзажи нашей Страны в одному ему присущем стиле. По реакциям сотен посетителей и публикациям в прессе я вижу, что и сегодня, спустя более сорока лет после его кончины, произведения И.‑А. Френкеля (Френеля) дарят зрителям то вдохновение, в поисках которого люди ходили, ходят и будут ходить в музеи.

Д-р Алек Д. Эпштейн – куратор постоянной экспозиции и выставок в Музее Моше Кастеля в Маале-Адумим, редактор-составитель каталога выставки Исаака-Александра Френкеля (Френеля).

Сайт музея Моше Кастеля – www.castelmuseum.co.il
Фейсбук-страница www.facebook.com/moshe.castel