Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Прима-балерина «Балета Мориса Бежара» ( «Bejart Ballet Lausanne») Катерина Шалкина дает интервью перед гастролями в Израиле

 – Катерина, добрый день! Позвольте задать вам несколько вопросов, связанных с вашей работой в легендарной труппе. Вы попали в труппу Мориса Бежара совсем молодой девушкой. Насколько в возрасте 20 лет осознается причастность к гению? Понимание того, что входите, благодаря ему, в легенду, в историю. Не мешал ли вам перфекционизм Бежара, его не раз описанное жесткое поведение, завышенные требования, если они таковыми были?

– Добрый день! Я попала в труппу Бежара, когда мне было 20 лет. Но поначалу, в течение полутора лет обучалась в его школе. А потом Бежар «повысил» меня, взял в основную труппу – но путь это был очень нелегкий. И даже не совсем осознанный, потому что я заканчивала Киевское хореографическое училище, хотела стать классической балериной, танцевать в Киевском театре оперы и балета. Конечно, я знала, кто такой Морис Бежар, но в то время не было ни интернета, ни особо доступной информации, ни видео, ничего. Немного фотографий, пара книжек. Информация была очень скудной, отношение к балету на Украине же оставалось крайне консервативным, и все сосредотачивалось на классическом репертуаре. Я знала только классику, хотела танцевать только классику, и, конечно же, в юности мечтала об одном – получить звание народной артистки Украины. Но мне чрезвычайно повезло: волею обстоятельств я оказалась в школе Бежара «Рудра» в Лозанне, где хотела получить в течение двух лет образование – там преподавали танец модерн, барабану, перкуссии, японскую борьбу кэндо; много разных дисциплин – и диско, и африканские танцы, систему Марты Грэхам.

– Мало общего с классикой Вагановой…  Вы попали в другую страну, не зная языка и полностью сменив стиль танца. Как вы выдержали это? Как воспринимались постоянные эксперименты?

–  Я считала, что подобная учеба и изучение репертуара Бежара помогут в дальнейшей моей карьере в Киеве. Хотела расширить горизонты, пройти за два года такую необычную для классической балерины стажировку. При этом, я уже стажировалась и до этого – то есть танцевала в Киевском театре, у меня даже были сольные партии. В «Рудру» меня привели обстоятельства и перфекционизм, но в школе я довольно быстро поняла, что хочу попасть в труппу Мориса Бежара. Мне нравилось всё – то, как проходили репетиции, манера работы, постоянные путешествия, поездки, выступления на разных сценах мира. Это было потрясающе! И я решила попробовать попасть в труппу, точнее – начала мечтать об этом, тем более что Морис очень много уделял внимания студентам, постоянно приходил в наши классы, контролировал всё происходящее в школе. Он сам с нами репетировал – мы все были обязаны разучить номера из его балетов. Эти номера восстанавливал для нас директор школы «Рудра» Мишель Гаскар. Бежар любил энергию молодежи, «подпитывался» этой энергией, не раз повторял, что будущее за нами. Он приходил на репетиции и  в классы и смотрел на нас своими голубыми глазами – это было всегда волнующе. В то время я не думала, что попаду в историю, стану частью балетной легенды. Главным было доказать Бежару, что он не зря принял меня в школу, а позже и в труппу, показать, на что я способна, и может даже вдохновить на сочинении новых балетных партии. И это получилось! Я попала в труппу «Балета Мориса Бежара» в 2003-м году, а Морис скончался в 2007-м. Эти четыре года совместной работы были для меня невероятно значимы, интересны и важны. Я не испытала на себе характер Бежара – с нами он не был вспыльчивым или жестким. Он относился к нам – молодым танцорам  по-отечески, мы даже иногда называли его между собой «наш дедушка». Именно им он и был для нас – grand-père! Он даже создал для молодых танцоров труппы балет под названием «L’Art d’etre Grand-Pere» («Искусство быть дедушкой») И, кстати, мы с моим партнером (сегодня моим мужем – Оскаром Шаконом) поставили па-да-де для этого балета – номер, одобренный Бежаром и включенный в общую хореографию. Мой номер в балете Бежара! Большего счастья для меня в тот момент не было. Так что, я могу с уверенностью сказать, что я не чувствовала никакой жесткости Бежара. Он был требователен, при нем недопустимо было показать, что ты устала, что не можешь больше стоять на пуантах. При Бежаре мы выкладывались на 200, даже на 300 процентов. Он заражал тягой к творчеству, заряжал энергией и желанием доказать, что ты самая лучшая, что ты достойна звезд его времени.

 

– Труппа Мориса Бежара в Лозанне уже девять лет, с 2007 года, существует без своего основателя, но хранит традиции авторского балетного театра. Появляются ли при этом новые балеты в постановке других хореографов? На гастролях в Израиле вы будете танцевать в балете нынешнего художественного руководителя труппы Жиля Романа «Anima Blues», который был поставлен в 2013-м году специально для вас. Есть ли еще подобные примеры?

– Уже девять лет труппа продолжает работать без Мориса, мы танцуем весь его репертуар, который он нам оставил, или который мы восстанавливаем. Ежегодно мы восстанавливаем две программы – одну сборную и один полный балет Мориса. Помимо этого мы постоянно исполняем более ранние программы. У нас сложился определенный репертуар, зависящий от состава труппы. Я танцую некоторые «бежаровские» балеты уже 10 лет. Помимо хореографии самого Бежара, мы исполняем также постановки Жиля Романа, который ставил спектакли для нашей труппы еще при жизни Мориса, проработав с ним более 30 лет,  и продолжает ставить балеты ежегодно,   приглашая в Лозанну и других хореографов, что необходимо для развития труппы и ее танцовщиков. Мы постоянно движемся вперед, осваиваем новую хореографию, тем более, что в компании есть танцовщики с классической подготовкой и танцовщики современной школы. Жиль Роман, учитывая это, ставит в разном ключе, в разных стилях. В Израиле мы покажем его спектакль «Anima Blues», премьера которого прошла в 2013-м году, на музыку группы Citypercussion, Thierry Hochstätter и JB Meier. Мечта каждого танцовщика, чтобы хореограф поставил балет специально для него и вот, Жиль Роман как раз для меня и «под меня» поставил «Anima Blues». Я всегда была поклонницей актрисы Одри Хепберн, он знал это и даже считает, что мы с ней в чем-то схожи – в жестах, в улыбке. Сюжет «Anima Blues не похож на историю Одри Хепберн, но я танцую в ее образе из фильма «Завтрак у Тиффани». Мы передаем ее характер, настроение.  Все это сделано в стиле блюз, и, при этом, Одри там незримо присутствует. Такой балет типичен для школы Бежара – соединение несовместимого. Этот балет стал потрясающим для меня подарком от Жиля Романа в 2013-м году, а в 2014-м у меня родился сын, и я вернулась к этой постановке год назад, пересмотрев кое-какие номера. Жиль сделал некоторые изменения, слегка модифицировал спектакль, и балет стал еще интереснее – балет о людях, которые ищут свою любовь и не могут ее найти, балет о мечте, интерпретации мечты, ее достижения. Этот балет  о том счастье, когда мечты сбываются. Как и моя мечта побывать в Израиле.

– Морис Бежар запрещал исполнение своих постановок без его разрешения, объясняя, что язык его хореографии знают только артисты его труппы. Но многие звезды балета учили постановки по видео… Какова сегодняшняя ситуация с наследием Бежара? Кто имеет право исполнять его балеты? Кто следит за соблюдением стиля?

– Я считаю, что крайне неуважительно к хореографу, памяти о нем и его наследию танцевать его балеты или отдельные номера без официального разрешения или без просмотра того или иного номера доверенными лицами фонда Бежара. Видео не дает возможности вникнуть в суть произведения, ни дает даже возможности правильно скопировать все движения. К тому же, часто танцовщики пользуются старыми видео-записями, иногда в исполнении тех, кто не имел к труппе Бежара никого отношения. Они копируют балеты в крайне неудачном ключе, сами что-то додумывают. Морис Бежар запретил исполнение своих постановок без разрешения, его хореографический стиль знают только артисты, которые работали лично с ним. Бежар говорил о «чужом» исполнении – даже звездами балета: «Это не имеет ничего общего с моей хореографией». Сейчас творческим наследием Мориса Бежара распоряжается фонд «Béjart Ballet Lausanne», но, к сожалению, до сих пор находятся танцоры, которые пытаются понять творчество Бежар по видео или интернету. Пусть это останется на их совести.

 

– Бежар ставил хореографические номера многим русским танцовщикам, таким знаменитым, как Майа Плисецкая (для Майи Плисецкой Бежар создал «Айседору», «Леду и Лебедя», «Куразуку»), Владимир Васильев и Екатерина Максимова, Михаил Барышников и Рудольф Нуреев. В его балетах в разное время танцевали русские артисты самых разных поколений: Наталья Макарова, Юлия Махалина, Алтынай Асылмуратова, Фарух Рузиматов, Андрис Лиепа, Игорь Зеленский, Диана Вишнева, Ольга Ченчикова. Вы считаете себя их преемницей?

– Все эпохи разнятся. Была эпоха Майи Плисецкой и Екатерины Максимовой. Бежар был тогда молод, окрылен, он сам «переносил» свои балеты – так было когда Максимова и Васильев танцевали в его «Ромео и Джульетта». Я видела и Майю Михайловну в «Айседоре», и даже танцевала с ней, когда она приезжала в Киев, и меня выбрали для выступления с ней от училища. У каждого  танцовщика – своя эпоха. То, что я попала в труппу к Бежару и, как вы и спрашивали, вошла в некоторой степени в его балетную историю, очень для меня важно, и я очень благодарна судьбе. У прежнего балетного поколения были свои преимущества и своя судьба. У каждой эпохи есть свои великие спектакли и свои звезды. Я – балерина уже другой эпохи.

– Вы воспитанница хореографического училища Киева, занимались по методике Вагановой, дипломант Международного конкурса балета в Москве, солистка Национального театра Украины. И вот в 2001-м году вы участвуете в Международном конкурсе молодых артистов балета Prix De Lausanne и посещаете школу труппы Bejart Ballet Lausanne, где вел класс Азарий Михайлович Плисецкий. Что дальше? Случайная встреча с мэтром или закономерное признание всех лет подготовки?

– Все было случайно, хотя, как говорят, все случайности закономерны. Я заканчивала хореографическое училище по методике Вагановой, училась у прекрасного педагога Ларисы Николаевны Обовской, она же вела наш выпускной класс. Я попала в Национальную оперу Украины уже в 15 лет, танцевала в кордебалете, исполняла сольные партии. Репетировавшая со мной педагог Киевского театра Галина Николаевна Подкопай была знакома с Азарием Михайловичем Плисецким, мэтром балета, который к тому времени уже два десятка лет давал мастер-классы в Швейцарии. Я сомневалась, стоит ли мне ехать на эти семинары – это же были класс современного балета – Contemporary Dance. Я даже не знала, что такое аудиции, но решила принять участие в Международном конкурсе молодых артистов балета Prix De Lausanne в 2001 году. Мне так хотелось на нем победить и поехать учиться в Лондон, но не повезло – так я тогда считала. Очень переживала и Галина Николаевна с трудом заставила меня пойти в школу труппы Bejart Ballet Lausanne, где проводил семинары Азарий Плисецкий. Я пришла в класс, который вел Мишель Гаскар, директор школы «Рудра». Нас было 50 девочек, к концу сессии прыжков осталось пять. И тут в студию заходит Морис Бежар и просит показать вариации –  то, что мы сами выбрали. Я даже не могу предать свой шок: увидеть самого Бежара! Я решила показать отрывок из «Жизели» – первая вариация, из первого акта. Наверное, я никогда не танцевала ее так хорошо. Бежар сказал мне по-русски «спасибо» и ушел. После этого нас осталось три девочки, которых и зачислили в школу «Рудра». Я была очень польщена, но меня тогда же пригласили в Штутгарт в школу классического балета Джона Кранко, предоставив стипендию и жилье. Мы уже готовили с мамой документы, чтобы ехать в Германию. И тут один прекрасный день звонит Азарий Михайлович, и мама ему объясняет, что мы перебираемся в Штутгарт, потому что на жизнь в Швейцарии у нас просто нет денег. Через два дня Азарий Михайлович перезванивает и сообщает, что Морис Бежар предоставил мне именную стипендию, и что меня ждут в Лозанне. Я уже была зачислена в Киевский театр, но упустить такой уникальное предложение было невозможно, хотя я продолжала хотеть изучать классику, а не модерн. Вот так я и попала к Морису в школу.

 – Обучение в школе «Рудра» еще не означало автоматического зачисления в труппу. Так ли это было?

– Я уже рассказывала, что очень любила следить за тем, как работает Бежар, как ведет репетиции. Все его балерины и танцовщики были очень красивы – точнее, стиль Мориса и его хореография делали всех очень красивыми, необычными. И мне очень хотелось быть у него в труппе! Я понимала, что он мне симпатизирует и в какой-то день подошла к нему и просто сказала: «Морис, я хочу к вам в труппу». И он спокойно ответил: «Такого-то числа аудиция с публикой – приходи». Он мог просто зачислить меня в труппу как студентку школы, но Морис хотел, чтобы у него танцевали те, кто добиваются этого всеми силами, кто будет следовать за ним всегда и всюду. Я пришла на аудицию, нас снова было 50 человек, и я станцевала вариацию из его балета «La route de la soie» – «Шелковый путь. И снова нас осталось всего трое и меня зачислили в труппу! Бежар явно экзаменовал не только мои способности, но и желание доказывать, трудолюбие, упрямство. Уже когда я начала танцевать у него в труппе он отмечал мою «русскую» технику, красивые пируэты. Он всегда уважал русскую школу, сам учился у русских педагогов и любил повторять, что у него два любимых танцовщика из Украины – Серж Лифарь и Катерина Шалкина.

 –   Расскажите о ваших основных партиях в труппе Бежара, о «Весне священной», о сегодняшнем репертуаре. Как вы, танцуя, сочетаете движение и философию, язык тела и произносимые тексты, точность и эмоции?

– Я бредила «Весной освещенной», музыкой Стравинского, этим балетом. И считаю что балет Бежара – самая лучшая хореографическая интерпретация музыки Стравинского, рассказ о вечном возрождении. Учась в «Рудре» я наблюдала за репетициями, но и представить себе не могла, что Морис предложит мне станцевать Избранницу в «Весне священной». Когда я увидела свое имя в списках кастинга, то чуть не лишилась сознания: я всего полгода в труппе, а мне уже дают шанс станцевать Избранницу. Я репетировала бесконечно, чрезвычайно интенсивно – и в техническом и эмоциональном плане. Морис настаивал, чтобы я не мигала: застывший взгляд святой в дикой пляске. Я не была готова к этой хореографии, страдала на репетициях. Мне было чрезвычайно сложно, и помог мне тогда не опыт, а детская еще наивность. Это была моя первая партия в труппе, я ее станцевала тогда один раз. И после этого посыпались роли: Морис Бежар дал мне шанс, и я им воспользовалась. Мне было всего 20 лет, а он уже мог разглядеть мое будущее. Постепенно я станцевала множество партий в его балетах. В том числе и в «Бхакти» и в 2006-м году в «Балете во имя жизни», которые мы также исполним в Тель-Авиве. Я танцевала и главные партии, и в кордебалете, учась у других звезд. У каждого спектакля Бежара – своя предыстория, своя философия, своя сила и эротика, они трогательны и эмоциональны. А «Ballet for Life» на музыку Queen – это праздник для исполнителей, хотя как вы знаете, предыстория у этого спектакля  грустная. Морис  был чрезвычайно эрудированным и начитанным человеком, когда он ставил «Заратустру» в 2006-м году мы все изучали Ницше, чтобы лучше понять его замысел. Но каждый зритель должен сам обдумать, что хореограф хотел сказать, сам что-то вынести в зависимости от его душевного состояния в то или иное мгновение. Надеюсь, что таких мгновений на наших гастролях в Израиле будет немало.

– Спасибо, удачи и до встречи!

Программа «А»: «Болеро» – 4 одноактных балета:

4 октября, в 21:00, а также 5 октября, в 20:00, в Центре сценических искусств Тель-Авива, в зале Израильской Оперы.

Программа «Б»: «Балет во имя жизни»:

7 октября, в 13:00 и в 21.00, а также 8 октября, в 16:00 и в 21.00, в Центре сценических искусств Тель-Авива, в зале Израильской Оперы.

Заказ билетов:  «Балет во имя жизни» – http://goo.gl/b2mSkW. «Болеро» – http://goo.gl/y7qGqt

Посмотреть видео: «Балет во имя жизни» – https://www.youtube.com/watch?v=T8-QVrdU-I8

«Bolero» – https://www.youtube.com/watch?v=YpdFYhf3XZ8

Пиар-агентство: Sofia Nimelstein PR & Consulting

Маша Хинич. Фото: Ilia Chkolnik, Mark Ducrest, Gregory Batardon, Francette Levieux
Верхнее фото – Катерина Шалкина в балете “Бхакти”. Фото: Илья Школьник