Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Фото – © Шалом Боарон

«Опера-гурме» – музыкальная постановка с таким интригующим названием будет показана с 1 по 27  июня в четырех городах Израиля. «Опера-гурме» представляет собой соединенные в одно целое две барочные мини-оперы – «Служанка-госпожа» Джованни Баттиста Перголези и «Кофейная кантата» Иоганна Себастьяна Баха, в исполнении солистов из Австрии и Израиля в сопровождении Израильского камерного оркестра. Вместе с героями спектакля его несомненными сквозными персонажами являются кофе и горячий шоколад – два дивных напитка, покоривших когда-то Европу, каждый из которых имеет свою любопытную историю.

Розмари Данцигер, оперная певица и режиссер-постановщик «Оперы-гурме»,  рассказывает о том, как рождалась и осуществлялась эта идея.

• Розмари, вначале несколько слов о себе – Вы не только режиссер этой постановки, но и продюсер, и автор идеи. Кроме того, Вы профессиональная оперная певица.
  – Да, я построила очень неплохую карьеру. Много лет жила в Канаде, выступала в Северной Америке, но гораздо больше сотрудничала с европейскими оперными домами, в основном – в Германии. Мне повезло с прекрасными учителями – поскольку, когда я жила в Торонто, половину времени проводила в Нью-Йорке, где под руководством этих чудесных учителей постигала тонкости профессии – совершенствовала технику пения, драматическое искусство… Каждую партию, которую я репетировала для выступления в Европе, я детально штудировала с ними – ведь это были профессиональные оперные певцы самого высокого класса и известные дирижеры. Так что это была фантастическая практика. И то, чем я занимаюсь сейчас вместе с моими венскими коллегами, конечно, во многом происходит благодаря этой школе.
  В 2013 году вместе с певицей Сильвией Гринберг и ее мужем, маэстро Дэвидом Аронсоном из Венской Национальной оперы мы создали амуту VTAVC (Vienna – Tel Aviv Vocal Connection), целью которой является продвижение молодых талантливых певцов и певиц, которые уже завершили образование в музыкальных академиях и продолжают совершенствоваться в различных оперных студиях, ведь мы знаем, что это профессия, в которой нет перерывов и отпусков. Кому лучше всего известно об этом, если не нам.
  А вот как все начиналось. У меня был домашний музыкальный салон, где давали концерты самые лучшие наши музыканты – Лахав Шани, который в 2020-м году возглавил Израильский филармонический оркестр, Давид Радзинский, сегодня – первая скрипка филармонического оркестра… Я приглашала музыкантов самого высокого уровня.

– Это коммерческое предприятие, Ваш салон?
– Не коммерческое, если подразумевать рекламу и продажу билетов. Когда ты замахиваешься на такое элитное предприятие (а я верю, что в нашей области если ты не элита, то ты не истинный профессионал), вряд ли думаешь о коммерции. Это вопрос стандарта. Так что салон действовал по принципу «приведи друга», и посетители наших концертов, как правило, оставляли символическую сумму, чтобы я могла хоть немного заплатить музыкантам. Никаких материальных дивидендов эти концерты не приносили, но музыканты очень любили здесь выступать. Уже сейчас они меня «штурмуют», хотя я еще не открыла салон из-за пандемии. Также и потому, что большая часть нашей публики – люди немолодые. Но и слушатели очень любят посещать салон, поскольку здесь они встречаются с самыми известными исполнителями в домашней обстановке, за небольшим коктейлем – с теми, кого они привыкли видеть на самых больших сценах. И я тоже скучаю по салону.

Все началось с того, что Сильвия Гринберг увидела страницу нашего музыкального салона в фейсбуке, а мы были знакомы с Сильвией еще в нашем оперном «младенчестве» – вместе учились в Иерусалимской музыкальной академии. Она написала мне из Вены, и мы созвонились. Боже, какую карьеру она построила, карьера ее взлетела, как ракета! И при этом Сильвия осталась скромным, очень деликатным человеком. Мы созвонились, и она сказала: «Рози, я наблюдаю за твоим салоном, как серьезно ты к этому подходишь!» А я действительно занималась салоном очень серьезно – обязательно составляла программу на год вперед, чтобы и зрители, и музыканты могли подготовиться, сезон начинался осенью, и все работало как часы.

Сильвия еще ребенком репатриировалась в Израиль из Румынии, и в начале своей жизни в Израиле работала на фабрике по изготовлению консервов, служила в армии. Во время учебы в академии тоже была вынуждена работать. Но потом получила много грантов, в частности, от культурного фонда Америка-Израиль, помогающего начинающим музыкантам, от других израильских фондов и частных меценатов. Все это она, несомненно, заслужила, поскольку была необыкновенной талантливой, и это сразу стало заметно, еще во время учебы. Сегодня она живет в Вене, кроме оперной карьеры многие годы преподавала в известных университетах – в Вене и Мюнхене, и теперь, как она сказала сама – «я хочу вернуть Израилю свой долг, чтобы мой опыт и знания послужили доброму делу». Так мы создали нашу амуту в 2013 году, вначале помогали совсем молодым вокалистам, а теперь приглашаем тех, кто уже закончил учебу и уже показал свой талант на сцене. Ведь это очень важный поворотный момент в карьере певца – когда из кокона рождается бабочка. В этот момент он совсем один, он уже начал выходить на сцену, перед ним открылось сразу множество возможностей, на которые он иногда бросается, но которые не дают ему необходимого профессионального опыта, соответствующего его уровню. Лишь немногие получают небольшие роли на ведущих мировых оперных сценах, большинство остаются с этими ролями навсегда, и многие начинают участвовать в самых разнообразных концертах для публики – иногда в домах престарелых, иногда в школах и городских и районных клубах, что, конечно, очень хорошо, но этот опыт не развивает музыканта, не дает ему возможности спеть большую оперную роль от начала до конца, и именно этот опыт мы решили ему, начинающему певцу, предоставить. Первые три года мы принимали участие в фестивале камерной музыки в Эйлате, художественный руководитель которого – Леонид Розенберг, как правило, этот фестиваль происходит в феврале. Кроме выступлений, в рамках этого фестиваля проходил совместный мастер-класс израильских и венских певцов, которых мы привозили из Вены, и это тоже был прекрасный опыт, поскольку венская школа известна своим высоким уровнем.

Пока не пришла пандемия, мы встречались с нашими певцами четыре раза в год, как правило, это те же исполнители. Мы любим, когда к нам возвращаются певцы, но всегда есть и новые лица. Начиная с 2017 года мы начали ставить наши собственные спектакли с ведущими оркестрами, и, что важно заметить, в рамках абонементов оркестра. Что это значит? Как правило, такие спектакли ставятся за две-три недели, с одной совместной репетицией с оркестром, скорее, как летний мастер-класс. Когда же оркестр вносит спектакль в свою программу, он берет на себя ответственность, и чаще всего дирижирует оркестром на этом спектакле сам его художественный руководитель. Мы следим также за тем, чтобы весь состав участников, даже исполнители самых маленьких ролей, соответствовал самому высокому уровню. В этих спектаклях не участвуют студенты музыкальных академий, а только уже профессиональные оперные исполнители. И первым нашим таким спектаклем была опера Моцарта «Импресарио», которую я поставила, но должна сказать, что за мной стоит всегда известная оперная режиссер Дэди Барон, которая ставит спектакли в ведущих театрах Израиля – Камерный, Габима, Бейт-Лессин, а также много работает за границей – в Зальцбурге, Дюссельдорфе, Берлине. Она также член нашей амуты, и преподает у нас драму.

– Кто поддерживал вас все это время на вашем пути?
– Еще с Эйлатских наших фестивалей, в которых участвовали певцы из Вены, нас поддерживало австрийское правительство, хоть и немного, но очень ощутимо. И, как только мы стали амутой и обзавелись всеми необходимыми документами, нас стало поддерживать и Министерство культуры, и частные жертвователи из Америки, Германии, Австрии, Израиля… Все это, конечно, связано, с большой работой, сложной организацией. Нам уже предложили стать неким форматом оперной организации, что еще бы расширило наши возможности в этом смысле, но для этого нужен зал, здание. В Израиле есть только одна опера, у которой есть собственное здание. Но мы думаем об этом.

Нынешний тур, несколько спектаклей по городам Израиля – впервые чуть более «коммерческие». Мы работали с разными камерными оркестрами, Беэр-Шевской Симфониеттой  («Дон Жуан»), Хайфским Симфоническим ( во время пандемии мы сделали вместе две концертных программы, одна из них – гала-концерт с участием венских музыкантов, огромная продукция, в ней участвовали и Сильвия с Дэвидом.

Нынешнюю постановку мы осуществляем вместе с Израильским камерным оркестром, это уже пятый наш совместный проект, надеюсь, наше сотрудничество продолжится и дальше, нам прекрасно работается вместе с генеральным директором оркестра, Анной Зиминой.

Первым проектом стал уже упомянутый мной «Импресарио» Моцарта, затем – «Император Атлантиды» Виктора Ульмана (после генеральной репетиции этой оперы в концлагере Терезиенштадт, всех ее участников, включая композитора и его жену, отправили в печи Освенцима, так что премьеры не состоялось. Мы поставили «Императора Атлантиды ко Дню Катастрофы), «Дон Жуан» в самой полной версии, дирижировал ею Ариэль Цукерман, музыкальный руководитель оркестра, а затем «Опера-гурме», нынешний спектакль – это уже вторая версия, которую мы выпускаем «в большой мир».

– Вот мы и подобрались к «Опере-гурме». Откуда появилась идея соединить вместе две оперы, да еще внести в них изменения, замахнувшись на святое?! Да еще смешать все это с кухней, которая находится на сцене и на которой готовится настоящая, не бутафорская еда. Кто-то наверняка воскликнет возмущенно – опера и еда?!!
– Начнем с того, что эта идея не нова, не я ее придумала. Есть такой фильм, снятый в 1960-е, с оперной певицей Анной Моффо, она много снималась в фильмах-операх, была одной из самых активных участниц этого жанра. Анна Моффо пела в Метрополитен-опере на протяжении 17 сезонов, гастролировала в Европе, и вместе с тем была звездой многих опер в их киноверсиях. Анна Моффо явилась для меня источником вдохновения, поскольку я всегда была поклонницей кино, и оно всегда оказывало на меня влияние. К примеру, когда я ставила «Дон Жуана», я руководствовалась фильмом «Великий Гэтсби», 1974 года, с Робертом Редфордом и Мией Ферроу.

Никакого святотатства по отношению к музыке в том, что мы привнесли в постановку кухню, конечно, нет. Тем более, что мы ничего не изменили в музыке, разве что добавили степ – три шефа появляются на сцене, отбивая чечетку. Мы очень чутко относимся к музыке этого периода, аутентичной, консервативной, а, что касается Перголези, то существуют строгие разъяснения относительно того, как должна выглядеть эта постановка. Вообще, когда внимательно читаешь текст либретто, ты находишь там невероятные сокровища!

– Коли мы заговорили о тексте, на каком языке исполняется эта опера?
– Первая часть, Перголези, на итальянском, вторая – на немецком. Я всегда ставлю на языке оригинала.
Перголези  одним из гениев музыки своего времени. Он был новатором, и можно сказать, что Моцарт вырос из Перголези. Он писал на первый взгляд очень простые истории, но, когда в них углубляешься, понимаешь, насколько это интересно. «Служанка-госпожа» – она прислуга в доме респектабельного буржуа, в доме, где росла  с младенческого возраста. Мы не знаем, является ли она дочерью каких-то друзей хозяина, при этом она явно влюблена в него. Известный прием комедии дель’арте, еще со времен Мольера – наличие такого «отца»-блюстителя интересов своей дочери, который не позволяет ей выйти замуж за того, у кого, по его мнению, «не тот статус». Но всегда находится расторопный и сметливый слуга, который все улаживает, помогая дочери избежать запретов отца. Но тут интересный момент – Уберто одновременно является и отцом-блюстителем и тем самым вожделенным женихом, что усложняет всю ситуацию. Уберто и сам влюблен, но ему это видится неправильным, и он борется со своим чувством – ведь он ее воспитал! Так вот в большой, одной из центральных арий Уберто, написанной Перголези, где он мучится в сомнениях, мы ясно слышим и Верди! Великолепная ария! Или ария Серпины, где так же ясно слышно Пуччини, и потому мы говорим исполнительнице этой роли, Эфрат Ашкенази – не сдерживай себя рамками барочной музыки, пой полным голосом, так, как будто ты поешь Пуччини.

– Пуччини, до рождения которого еще весьма далеко…
– Именно так. Это поразительно. Но то, что произошло с этой оперой, весьма трагично, поскольку из-за того, что в ней только двое исполнителей и один актер, ей была уготована судьба небольшого, скромного произведения, которое исполнялось в школах, небольших залах… Работая над постановкой, мы добавили в начале (поскольку у этой оперы нет увертюры) пьесу Саммартини, а в середине – две части «Симфонии для виолончели» Перголези.
Перголези умер в возрасте 26 лет. Думаю, если бы его жизнь не была столь короткой, все сложилось бы для этого композитора иначе, он был гением. Успел написать великолепную Stabat Mater. Я искренне скорблю по этому композитору, так рано ушедшему из жизни – он умер в монастыре под Неаполем, где лечился от чахотки.
Теперь поговорим о теме еды на сцене. Уже в первом появление Уберто все посвящено горячему шоколаду и только ему! Он требует свой шоколад в строго определенное время, со всеми необходимыми атрибутами, соответствующей сервировкой и церемонией. Заметьте, в те времена кафе-шоколадницы были только в самых богатых районах, сам напиток афродизиаком. Так что с самого начала еде отведено главенствующее место. А далее следует обед, кухня, домашнее хозяйство все время присутствует на сцене, и все это написано, все это есть в тексте либретто.

– То есть на кухне готовят настоящую, не бутафорскую еду? И герои пьют настоящий горячий шоколад?
– Что касается горячего шоколада, то ответ – да, мы готовим не то какао, к которому привыкли сегодня, а настоящий, густой горячий шоколад, из самых качественных ингредиентов. Я только молюсь, чтоб никто не запачкал свои прекрасные костюмы, мы очень серьезно подошли и к этому, заказывали их в очень хороших ателье, и в этих костюмах артисты будут выходить на сцену каждый день.
Серпина с самого начала уверена, что женит на себе Уберто. И, когда она составляет меню своего свадебного обеда, повара начинают месить на кухне тесто для пасты, настоящая машина для приготовления итальянской пасты стоит у нас на сцене, настоящее тесто замешивается и «играет» в спектакле.

Несколько слов нужно сказать и о «Кофейной кантате» Баха. Композитор написал ее для знаменитого кафе Циммермана в Лейпциге, в своем городе. Когда говорят, что в те времена не пили кофе, это не так. Кофе пили, но только мужчины. А женщина не могла и носа показать в кафе. Кофе, пришедший из Эфиопии, покорил арабский мир еще до того, как к нему проявили интерес в Европе. Культура кафетериев также процветала в арабском мире, и в ней преобладали мужчины, а ее формат затем копировали в европейских странах. Маленькие задымленные кафе в Европе были характерны в период рассвета буржуазии. Они были открыты для мужчин из всех слоев общества, но не для женщин. В таких кафе был принят определенный кодекс поведения, к примеру, запрет на ненормативную лексику и азартные игры, которые преобладали тогда в тавернах и гостиницах. Вскоре кафе стали местом встреч торговцев, где обменивались полезной информацией и рассказывали друг другу новости. Несколько знаменитых фирм и учреждений, существующих поныне, были основаны в респектабельных кафе Лондона.

При ближайшем рассмотрении оказывается, что обе эти оперы, то есть оба композитора, заняты вопросами феминизма – женщина, которая распоряжается своей жизнью, заботится о своем статусе, женщина, которая поступает так, как она хочет, не взирая на предрассудки…

То, что мы сделали с двумя этими операми – мы их соединили. Второе действие происходит спустя 20 лет после первого, и кафе носит имя своего хозяина – Веспоне, это тот самый слуга из «Служанки-госпожи», который обещал помочь Серпине добиться своего. Взамен она обещает ему награду, на эту награду он и открыл свое кафе в Лейпциге, куда они все перебираются. И теперь они – господин и госпожа Шлёндриан, они же родители Лизхен. Более того, зритель понимает, что Лизхен и Веспоне – пара. Быть может, отец Лизхен этого не замечает, но мать наверняка догадывается.

– Таким образом, вы закольцевали всю эту историю, и еще приделали к ней счастливый конец.
– Именно! С двумя свадьбами. А на свадебный пир подаются настоящие венские  торты и именно такие торты из австрийской кондитерской в тель-Авив    будут разыграны среди зрителей в конце «Оперы-гурме».

****
«Опера для гурманов»
Джованни Баттиста Перголези «Служанка-госпожа». Иоганн Себастьян Бах «Кофейная кантата»

Исполнители:
«Служанка-госпожа»  
Серпина – Эфрат Ашкенази, сопрано. Уберто – Сэмюэль Берлад, баритон. В роли Веспоны – актер Йоэль Ландсхут.

«Кофейная кантата»
Лизхен – Авигайль Гортлер Хар-Тов, сопрано, Шлендриан – Сэмюэль Берлад, баритон. Рассказчик: журналист: Ошер Сабаг, тенор. Г-жа Шлендриан: Эфрат Ашкенази, сопрано. Владелец кафе – актер Йоэль Ландсхут.

Дирижер: Изхаp Кершон
Режиссер: Розмари Данцигер
Хореограф: Ицхак Бен-Меир

Линк на видео – фрагмент из «Оперы для гурманов»

https://www.youtube.com/watch?v=CF0enEw0uVc (видео © Шели Боарон)

Реховот, среда, 01.06.2022, 20:30, «Бейт ха-Ам – Гейхал ха-Тарбут Реховот».
Кирьят-Моцкин, четверг, 02.06.2022, 20:30, «Гейхал ха-Театрон Кирьят-Моцкин».
Кармиэль, воскресенье, 26.06.2022, 20:30, «Гейхал ха-Тарбут Кармиэль».
Модиин, понедельник, 27.06.2022, 20:30, «Гейхал ха-Тарбут Модиин Маккабим Реут».

После окончания спектакля зрители смогут принять участие в лотерее, где будут разыграны вкусные торты.

Заказ билетов в кассе «Браво»: * 3221 или по ссылке https://bravo.israelinfo.co.il/announce/70203
Продолжительность: 2 часа с антрактом
Опера на немецком и итальянском языках с титрами на иврите и русском.

Все фотографии (© Шалом Боарон) предоставлены продюсером проекта – FGK production