Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Верхнее фото –  © Павел  Вольберг. Источник – http://www.pavelwolberg.com/

Павел Вольберг – один из известнейших израильских фотожурналистов. Его имя ассоциируется с длинным перечнем выставок, наград, репортажей, статей. Он называет себя фотографом-передвижником, фотографом-путешественником, путешествующим ради репортажа, ради редкого снимка. Его репортажи – актуальны, эффектны, легко запоминаются.

Этот блуждающий фотограф, много работающий для периодических изданий, проникает со своей камерой повсюду – во все места в мире и во все слои общества, ровно и спокойно фиксируя происходящее, не скрывая своего эмоционального и неравнодушного отношения. Спокойствия ему хватает на то, чтобы скадрировать рамку, мгновенно обдумать экспозицию. Неравнодушия – чтобы сделать снимок таким, чтобы на него нельзя было не отреагировать. Стиль Вольберга – между традициями уличной фотографии и газетного репортажа. В лучших традициях западной фотожурналистики он фиксирует некое явление, придавая ему в буквальном смысле новое освещение, новый смысл, заставляя по-новому взглянуть на него. Вольберг фотографирует, как другие охотятся: его снимок должен быть точным как выстрел, но выстрел не вредящий, а выстрел света, по-новому освещающий привычные явления, так или иначе связанные с жизнью общества, государства, общин. В потоке сцен и явлений Вольберг находит пиковые яркие моменты, те единственные кадры, которые запомнятся и потому будут правильными.

Вольберг любит фотографировать на задворках городов, культуры, толпы. Многие его работы сделаны в общинах, которые считаются заброшенными (далекими от внимания и влияния той самой толпы, обтекающей задворки) и в то же время выгодно визуально-живописными – от африканских племен до иерусалимских ортодоксов. Вольберг любит и маргиналов всех сортов, потому со своей камерой захаживает в гей-клубы, в бедные ешивы, за кулисы модных шоу, пробирается в толпы православных паломников у христианских святынь, в клубы молодежи из Эфиопии, в еврейский квартал Хеврона. Усредненного у Вольберга нет – всегда крайности между рамками снимка. Крайности религиозные, национальные или общинные. Крайности арабо-израильского конфликта. Крайности и фанатизм часто приводят к маскараду, вынуждают надеть маски, прикрыть лица, отсюда и название выставки. Маскарад, маски, костюмы – иная форма накидок, хиджабов, военных шлемов, касок. Из-под масок и касок сверкают глаза – глаза солдат, маскирующихся перед боем. Маскарад лиц, карнавал костюмов, свистопляска снимков – такова наша уже взорванная реальность. Фотограф Павел Вольберг увидел свет от ее вспышек.

Снимки Павла Вольберга известны не только в Израиле, но и в мире, где его вполне заслуженно оценили на международных смотрах: Вольберг – лауреат международного фотоконкурса Sony WPA 2011, участвовал в 52-м Венецианском х биеннале и в выставке Еврейского музея Берлина «Что касается Израиля» несколько лет назад. Два года назад был стипендиатом и резидентом Института Гёте в Дюссельдорфе. Там же, в Германии прошла в прошлом году его персональная выставка. Две последние персональные выставки в Израиле в 2016-м году назывались «Тропический сад» (в тель-авивской галерее «Двир») и «Родина-Мать) – в Негевском музее искусств.

Сейчас Павел Вольберг принимает участие в необычном для него проекте – выставке «OPERART», открывшейся в преддверии нового сезона Израильской Оперы. Его последний развернутый репортаж был опубликован в приложении «Мусаф ха-Эрец» в начале октября 2017 года – о военных действиях на юго-востоке Украины, где Вольберг оказался в компании священника, имама, чеченского батальона, пьяниц, наркоманов и стада коз. Одно из посещенных мест в этой безумной (на взгляд обывателей) поездке – город Марьинка, уличная фотография из которого стала неожиданной иллюстрацией к опере «Сказка о Царе Салтане» Николая Римского-Корсакова, которая будет представлена в Тель-Авиве в мае 2018 года в постановке Александра Тителя в исполнении Московского академического Музыкального театра им. Станиславского и Немировича Данченко.

 

Павел Вольберг ездил на Украину, чтобы продолжить свой фотопроект сталкерских, экстремальных путешествий по тем зонам планеты, где идет война. Из Израиля он вез посылки с гуманитарной помощью, отправленные «израильскими друзьями Украины». В Киеве же пересекся со священником, который в стеклянной колбе хранит огонь из Храма Гроба Господня. Священник, в свою очередь, познакомил Павла с имамом – директором Исламского центра в Харькове, и они решили встретиться в Мариуполе, на юго-востоке Украины, на берегу Азовского моря. Отчет об этой поездке – пространное описание и десятки фотографий  –  были опубликованы в израильской прессе в начале октября.  Читается репортаж Павла Вольберга, как современный роман – философская притча с иллюстрациями. «По пути мы немного поговорили о политике и новостях, и особенно о «матери всех американских бомб и отце всех российских бомб», чьи взрывы были задокументированы одновременно в мировой прессе. Мансур сказал: «Хорошо, что есть смерть, которая освобождает нас от этой глупости». В какой-то момент батальон чеченцев оказался в городе Марьинка возле боевой линии в Донецкой области («Священник там был похож на шерифа»). Статью Павла Вольберга можно и  нужно читать и перечитывать, но остановимся в Марьинке  –  именно там Павел сделал кадр, неожиданно приведший его в Израильскую Оперу, о чем и пойдет речь в нижеследующем интервью.

– Павел! Добрый день! На каком языке будем говорить? Очень давно  в 2002-м году,  я брала у вас интервью в связи с вашей первой персональной выставкой в Тель-Авивском музее, когда вы получили премию Леона Константинера. Тогда мы говорили на иврите.
|- Сейчас будем говорить на русском. Прошло столько лет, и хотя я приехал в Израиль 8-летним ребенком с мамой и бабушкой более 40 лет назад, но сейчас предпочитаю говорить на русском.

 – Почему?
– Я родился в Ленинграде и неожиданно вновь почувствовал тягу к русскому языку, мне приятно на нем говорить. К тому же маршруты моих поездок – в республики бывшего СССР – способствует тому, чтобы я вспомнил русский язык. Это помогает налаживать контакты, легче вписываться в то общество, зачастую маргинальное, где я оказываюсь.

– Вы закончили фотошколу «Камера-Обскура» и за прошедшие годы стали одним из самых именитым израильских фоторепортеров, одним из самых известных…
– Было бы неправильно меня так характеризовать. Я так не считаю и так не чувствую. Если же и пользуются такими определениями, то могу сказать, что сегодня известность в Израиле мало что дает. Простыми словами говоря, известность в нашей области не приносит ни постоянного заработка, ни постоянной работы. Я сотрудничаю с газетой «ха-Арец»,  но не получаю ни заданий редакции, ни оплаты своих поездок. Всюду путешествую за свой счет, сам все организую, а потом предлагаю репортаж, и ни факт, что он будет напечатан.
Известность – это внутреннее ощущение, а у меня его нет. Что-то вокруг меня происходит, но сам я не очень на это обращаю внимание. Когда я выхожу из дома, то не жду, что у меня под дверью выстроилась очередь желающих получить фотограф.

– Тем не менее, постоянно организуются ваши выставки, выпускаются альбомы. Если внимательно изучать ваш сайт, то это займет несколько часов – столько информации на нем собрано. Возможно, в вашем случае, известность – это именно возможность работать фотографом, зарабатывать фотографией на жизнь?
– То, что я до сих пор занимаюсь фотографией – везение. Раньше было куда проще жить и существовать с этой профессией. Я по-прежнему сотрудничаю с периодическими изданиями, пишу репортажи, но сейчас мене больше интересует взаимодействие с галереями, хотя в Израиле не очень развита тема коммерческого искусства.

 – Что именно вы подразумеваете под коммерческим искусством? Работу на заказ?
– Я сам выбираю тему, мне никто ничего не заказывает. А мои темы вы знаете – путешествия, история, война, ночная жизнь, отбросы общества. Раньше я больше был фотожурналистом. А сейчас стал фотопутешественником, в основном по бывшему Советскому Союзу.

– Южная Америка или Северный полюс менее притягательны?
– Причина в том, с чего мы начали – русский язык. Я вновь стал говорить по-русски, могу читать, контактировать с теми, с кем встречаюсь на дорогах. Странно после 43 лет жизни в Израиле, но это так… Мне удобнее говорить по-русски, Россия мне ближе – да и лететь туда куда быстрее, чем в Южную Америку. Я – не турист, мои поездки – рабочие. А работать в России и на Украине мне комфортнее. Советский Союз исчез, его больше нет, так что я не чувствую, что возвращаюсь назад: просто появились подходящие маршруты для рабочих идей. Всё – случай и возможности. Я могу быть ограничен в бюджете, но не в идеях. Как я уже отмечал, меня никто ни о чем не просит – все решаю я сам в зависимости от увиденного. Предварительных планов у меня не бывает.

– В случае с выставкой OPERART произошло иначе: к вам обратилась куратор Нехеми Готлиб. Выставка базируется на заказе Оперы и кураторского видения – весьма разнообразного, как и работы участников OPERART. Опера – устоявшийся, может даже застывший, несмотря на современные ухищрения, вид искусства, со своими традициями, установками. Предложение участвовать в OPERART стало для вас вызовом или органично влилось в вашу деятельность?
– Фотография, музыка, опера и даже фотожурналистика – все это виды искусства. То, что происходит в большинстве опер, на сцене, зачастую списано с жизни. И, наоборот – оперные сюжеты могу быть претворены в реальности. Опера для меня – переданные в музыке и на сцене рассказы из жизни.

 – Но вы выбрали сказку – «Сказку о Царе Салтане» Римского-Корсакова. Потому что это единственная русская опера в репертуаре нынешнего сезона, а вы – единственный русскоязычный участник среди семи фотографов?
– Причин несколько: и те, что отмечены вами и то, что у меня уже была работа, посвященная «Сказке о Царе Салтане». Несколько лет назад я фотографировал на Украине в районе военного конфликта: перед покинутым домом из старых шин в городе Марьинка, куда я затем возвращался, была сооружена фигура Царевны Лебедь. Из того снимка и получилась работа для выставки. Фотография – это сырой материал, но когда я решаю, что ее можно выставить, печатаю, обрамляю и вешаю на стену – вот тогда начинается процесс превращения снимка в искусство. Момент решения – это и есть граница между работой и искусством. Я не занимаюсь  ни монтажом, ни фотоколлажами. Мои снимки – не постановочны, не художественны. Художество меня не интересует. Это пустое слово.

 – При этом работы других участников выставки можно охарактеризовать, как художественную фотографию; или как нескольких течений фотографии, синтез медиа. Как собственно,  и сама опера – это сплав многих искусств.
– Возможно, но интерес к чисто художественному искусству меняется: ко мне обратился куратор и я согласился. Меня заинтересовала тема, я нашел подходящую работу и она выставлена. Думаю, что в данном случае можно сказать, что искусство – это востребованность.

 – Вы сами  – любитель оперы?
– Да, но абонемента у меня нет. Я периодически хожу в оперу, слушаю оперные записи.

– А Пушкина вы любите? «Ваша» опера поставлена по его сказке.
– Пушкин для меня – это детство. «Сказку о Царе Салтане» мне читали, когда я был ребенком. Моя мама обожала Пушкина, дома у нас было полное собрание его сочинений – на нем я вырос. А вот музыке я не учился, хотя мама водила меня на концерты классики. Я люблю слушать музыку, меня интересует классика, но я не считаю себя ее знатоком.
Я иду своей свой дорогой и в слове «искусство» не вижу никаких особых определений, законов. Кто решает, что такое искусство?  Кто присвоил себе это право? Я сам организую свои выставки, сам выставляю свои работы, сам отдаю материалы в газеты, а кто-то называет это искусством? Для меня искусство – это мое предназначение. Можно спорить до бесконечности, но искусство требует денег, выполнения заказов, если они есть. Если я что-то сделал хорошо – это искусство? А если мой снимок будет лежать невостребованным у редактора – это уже не искусство? Рынок сейчас таков, что на аукционах многие работы продаются за завышенные цены, это правила арт-дилерства. Но на меня эти законы не оказывают влияния. Мне не интересно художник я или нет, так что просто приходите в Оперу и посмотрите нашу выставку.

Сайт Павла Вольберга: http://www.pavelwolberg.com/

Сайт Израильской Оперы – http://www.israel-opera.co.il/
Интервью взяла Маша Хинич

Фотографии предоставлены пресс-отделом Израильской Оперы и Павлом Вольбергом