Непререкаемый авторитет в мире музыки, ученик самого Мессиана, командор Ордена Британской империи, музыкальный посол на Ближнем Востоке, член жюри Конкурса Рубинштейна, выдающийся пианист Питер Донохоу рассказывает как побеждать на конкурсах, чем отличается третий концерт Рахманинова от первого концерта Чайковского и как выбраться из КПЗ города Днепропетровска.
Елена Шафран, Лондон.
-Маэстро, скажите, пожалуйста, без лирики, что нужно, чтобы победить на конкурсе?
– Пожалуйста! Уметь играть на фортепьяно…
-Третий концерт Рахманинова?
– Ваши коллеги называют его «Эверестом для пианистов». Советую брать вершины по силам. А если серьезно, то к выбору произведения, надо подходить очень ответственно, тогда ты выиграешь. Конкурсанты испытывают огромное волнение изнутри и огромное давление извне. Ведь на кону – вся жизнь, и это меняет музыканта как личность. Если упустишь шанс – другой сыграет лучше тебя. В ходе подготовки к конкурсу мы настраиваемся на то, что должны продемонстрировать свою силу. Отчасти это похоже на войну.
– И готовиться к этой войне надо с молодых ногтей. А как вы начинали?
– Я родился в Северной Англии. С детства играл на фортепьяно и всю жизнь учился музыке. В нашем доме было столетнее старинное пианино. Его подарили моей маме, когда она была маленькой девочкой. Она не стала профессиональной пианисткой, но унаследовала любовь к музыке от своих предков. В нашей уэльской семье мама была приемной дочерью. Корни ее были с Украины. По семейной легенде, в ее роду была фамилия Коэн. Но, я не уверен.
Питер Донохоу. Фото: Sussie Ahlburg
-Маэстро, так у вас еврейские корни!
-О! Я не знаю! Я же сказал, возможно, у мамы были в роду коэны. Отец мой не был евреем, хотя работал на еврейскую компанию. Это щекотливый вопрос. Но, вы знаете, это важно для наследования музыкальных способностей…
-Итак в лучших традициях: вас усадили за старинное пианино играть гаммы.
-В каком-то смысле я начал играть еще до своего рождения, когда мама обучалась игре на фортепьяно. Отец обожал музыку, дедушка водил меня концерты и давал слушать записи. Когда я подрос и выбрал музыку, все были счастливы. И у папы появились громадные амбиции на мой счет. Он увидел меня в будущем не иначе как великим музыкантом. Стал очень требователен, сердился, когда я ленился.
– Как любой нормальный родитель.
-Мой музыкальный вкус формировался не только под давлением отца, но и под влиянием магнитофонных записей и виниловых пластинок, трансляций по телевидению и радио, от посещений живых концертов. Одно из самых ранних и ярких моих воспоминаний впечатление – от просмотра конкурса ведущих пианистов в 1963 году. Мне было тогда 10 лет. И я был поражен силой и виртуозностью исполнения. Вообще 1963-й год был необычным. Вышел первый альбом «Битлс», и показали культовый научно-фантастический сериал «Доктор Кто?» в Лондоне появились первые видеомагнитофоны. Я уже не говорю о политике. В 1963 году остановили «холодную войну». Мир менялся на глазах. Люди стали думать иначе. В Англии наступило иное время, как будто происходило перерождение. На нас хлынула новая музыка: Мессиан, Штокхаузен, Булез, Лютославский.
– Вам было десять лет. И вам очень повезло с родителями и с местом рождения.
– Семья поддерживала меня во всех моих начинаниях. А в школе меня считали странным. Я и был странным, поглощенным музыкой. У нас есть еще одна семейная легенда: дедушка рассказывал мне, что он побывал в Кембрижде на концерте Чайковского, когда того награждали докторской степенью. Он боготворил композитора и мы вместе слушали Первый концерт Чайковского. После Бетховена я до сих пор считаю, что это лучший концерт для фортепиано с оркестром.
– И вы целенаправленно стали готовить себя к карьере пианиста.
– Вовсе нет. Подростком мне хотелось попробовать все. Я играл на гитаре, на контрабасе, на кларнете, на скрипке, на альте, даже пел в хоре. Я играл на трубе, был не плохим перкуссионистом. У меня была даже своя рок-группа. Позже я дирижировал, сочинял музыку, играл в симфоническом оркестре на ударных. Только к 24 годам я выбрал фортепьяно. Чтобы решиться на это, мне потребовалась большая смелость. Я до бесконечности слушал записи великих Ашкенази, Маурицио Поллини, Горвица, Рихтера и даже не мог себе представить, что когда-нибудь смогу приблизится к их уровню. Обучаться игре на фортепьяно я начал в Манчестере, а потом поехал в Париж.
– И учились у самого Оливье Мессиана!
– Это последний великий композитор в истории музыки. И великий учитель.
– А каким он был в жизни?
– Очень простым в общении, скромным и невероятно деликатным. Эрудит и интеллектуал, он глубоко верил в Бога. Как и Скрябин, Мессиан видел звуки в цвете.
Другой мой учитель – Гилберт Вебстер, джазовый музыкант и концертмейстер группы ударных в BBC Symphony заложил во мне на всю жизнь базовые принципы исполнительского мастерства. Еще один человек, мой друг, ровесник Саймон Рэттл повлиял на меня как на музыканта и многому научил. Он был ударником и играл на фортепиано, на кларнете. В 17 лет он продирижировал «Весной священной» Стравинского.
– Начав карьеру в 24 года, вы в 29 лет в 1982-м году сыграли Третий Концерт Рахманинова в Москве и стали лауреатом седьмого Конкурса Чайковского. Восторженные поклонники засыпали вас цветами и с концертами вы проехали всю Россию от Москвы до Ханты-Мансийска.
– В моем номере в гостинице «Националь» ванная была полностью заполнена букетами. Русская публика поразила меня своим отношением к артисту, она была просто одержима. Не самые хлебные были времена, зима, декабрь месяц. Живые цветы. Никогда этого не забуду. Это было еще в СССР.
Peter Donohoe at the Tchaikovsky Competition Final_End of Rachmaninov 3
https://www.youtube.com/watch?v=ExvGb0_GdkI
– В «лихие девяностые»…
– Особое время. Я бывал в России бесчестное количество раз. Иногда по четыре раза в год. Кроме Москвы и Ленинграда, я играл в Вильнюсе, в Тбилиси. Я поехал в Сибирь, Новосибирск, Омск, Екатеринбург, Челябинск, Курган, Ханты-Мансийск… так катался до 1996 года.
-Маэстро, вы искали приключений? В те годы это было небезопасно и практически невозможно для иностранца.
– Я хотел увидеть эти огромные российские пространства, ощутить то, что хотел выразить Рахманинов в 3-м концерте – их бесконечность и космос. За те полтора года, что я готовился к конкурсу, и изучил каждую ноту, мне казалось, что я понял русскую душу. Гастроли устраивал Госконцерт. Я помню, что в поезде мы должны были закрываться в купе на ключ и баррикадировать дверь, чтобы ее никто не вскрыл ночью. Кажется в Днепропетровские, меня арестовала советская милиция – увидели мой британский паспорт. Самолет из-за меня задержали. Посидел у них в камере немножко. А однажды девочка-переводчица начала разговор со мной так: «Здравствуйте, что вы думаете о вводе войск в Афганистан?»
– Так к вам приставляли «русских шпионок»?
– Еще на конкурсе, где я был представителем Запада. У нас была битва. Очевидно, что советская школа была лучшей за всю историю инструментальной игры. И мы идеологически боролись с коммунизмом через музыку. Сегодня, молодые люди не заморачиваются на подобные темы, а просто решают делать музыкальную карьеру.
-И вот, вы ехали, забаррикадировавшись в купе, смотрели из окна поезда на сибирские просторы и в душе у вас звучал Третий концерт…
-Для нас, иностранцев, Рахманинов не просто русский, а очень русский. Самый русский, если сравнивать с Чайковским, который был больше ориентирован на Европу, или с Мусоргским, который смотрел на Восток. Третий концерт это не только произведение, требующее виртуозного исполнения, но и глубоких душевных переживаний. Оно буквально проникает в душу. Покинув Россию, он испытывал огромную ностальгию. Я сыграл все концерты Рахманинова, сонаты Прокофьева, произведения для фортепиано Мусоргского.
После Чайковского и Рахманинова моим любимым композитором из русских был Стравинский. Но в их сочинениях для меня важнее не их «русскость», а общечеловеческие мысли и чувства.
– Вы любите рисковать?
-Мне интересно увидеть все своими глазами. Чем кого-то слушать, я лучше сам поеду на Украину и в Крым, поговорю с местными людьми и пойму, что там происходит. Как и в России 90-х, в 80-е годы я поехал с гастролями в ЮАР, хотя поездку мне запретили. К слову сказать, я дал первый в истории Папуа Новой Гвинеи классический концерт. Вот и в Израиле, как это ни странно, как я ни стараюсь, каждая поездка имеет политический подтекст. В 2012 году я впервые попал в вашу страну. И был очень удивлен, оказавшись в атмосфере гостеприимства, в мире прекрасных людей, где все наслаждаются жизнью. Но каждый раз, как я пишу в фейсбуке, что еду в Израиль, я получаю очень неприятные антисемитские комментарии. Но я не политик, я музыкант.
-А в Брексит вы как голосовали?
-Я голосовал за то, чтобы остаться. Мы покинули Европу и это не здорово.
– Конкурс Чайковского открыл вам дорогу не только в Россию.
-Успех на конкурсе невероятно изменил мою жизнь. Но моя карьера – это результат невероятного труда.
Rachmaninov: Rhapsody on a Theme of Paganini, Op. 43, Piano: Peter Donohoe
https://www.youtube.com/watch?v=t5Bdm2wxC4Y
– Сколько времени требуется, чтобы подготовиться к конкурсу?
– В моей жизни было 4 конкурса. На каждый из них я потратил минимум год. Я бы так сказал юным участникам: в последнюю минуту ничего не выучишь. Музыка должна впитываться в твою кровь так долго, как это возможно. Чтобы потом никакое чрезмерное волнение не разрушило ваше единство.
– Возможно в ребенке угадать гения?
-Сегодня из одаренных детей штампуют селебрити. Родители пытаются удовлетворить свое тщеславие и реализовать собственные амбиции. Не факт, что их надежды оправдаются, а ребенок будет счастливым. Но надо поддерживать его всеми способами. Привести к лучшим учителям, к тем, кто заинтересован воспитании ученика, а не в собственной славе.
– Мы знаем детей, которым пророчили большое будущее, но подрастая, они исчезали со сцены.
– Тому есть тысячи причин. Они могли быть сломлены родителями, учителями, системой обучения. Не смогли справиться с физической и эмоциональной нагрузкой. Так много великих музыкантов, умерших молодыми. Шопену было 48 лет, когда он умер, Скрябину 43 года, Мендельсону и Гершвину -39 лет. Но были те, кто жил невероятно долго – Бах, например…
-Как член жюри вы чувствуете свою ответственность за будущее участников?
-Громадную ответственность! Меня буквально раздирают внутренние противоречия. Он может быть гением, но играть очень плохо. Или играть одну часть, превосходно, а другую ужасно. А посредственный исполнитель может все сыграть ровно и хорошо. И какое я должен принять решение как судья? И я голосую за того, кто все исполняет ровно.
Schumann Arabeske in C major, Op. 18
https://www.youtube.com/watch?v=YuYycOrEi2w
-Значит, гения вы бы отсеяли. А если кто-то из членов жюри встанет на его защиту? Как вы решаете конфликты между собой?
-Мы заканчиваем демократическим голосованием. В каждом конкурсе – кто-то единственный получит полный главный приз, тот, кто играет так великолепно, как никто другой, в ком есть и искра божья и профессионализм.
-Часто эмоции зашкаливают на конкурсе.
-В этом случае очень важно доверять жюри. Ведь твоя судьба зависит от решения. Десятки претендентов, а победит кто-то один. Это ужасно, но такова жизнь.
-Раньше в конкурсах было больше всего русских исполнителей. В этом году большинство на конкурсе Рубинштейна – молодые музыкантов из Китая.
-Китай сегодня экстремально вовлечен в музыку. Они так усердно работают с детьми и учат их максимальной концентрации, что это приносит феноменальный результат. Технически им нет равных. В Китае уже 40 миллионов пианистов.
-А ваши дети играют на фортепьяно?
-Дочь играла в школе. Хотя у нее есть способности, не захотела продолжать.
-Вы верите, что у молодых музыкантов сегодня есть будущее?
-Хотелось бы надеяться, что у нас у всех оно есть, это будущее. Нынешним молодым гораздо труднее, чем было нам.
-Участники конкурса все очень молодые люди. И вы для них безусловный авторитет. Есть ли у вас для них рецепт успеха, наставление?
-Я не хочу, чтобы они играли для меня, слушали записи и потом копировали мою манеру игры. Это ошибка, которую некоторые совершают. Я хочу, чтобы они были самими собой, теми музыкантами, которыми являются от природы. Для меня важно, что они делают на конкурсе и как потом будут играть для публики. Конкурс – это игра не для удовольствия. Принимать решение – очень ответственно. Я надеюсь, что конкурсе Рубинштейна у вас в Тель-Авиве, я буду хорошим судьей. Я справлюсь.
Сайт Питера Донохоу – http://www.peter-donohoe.com/en
*******
15-й Международный Фортепьянный конкурс имени Артура Рубинштейна — с 25 апреля по 11 мая 2017 года
Предварительная продажа билетов на сайте http://www.eventim.co.il/arthur
или по телефону 03-5111777
Подробности на сайте конкурса — http://www.arims.org.il/, а также здесь — http://www.israelculture.info/konkurs—rubinshtejn/
Страница в фейсбуке — https://www.facebook.com/ArthurRubinsteinPianoCompetition/?fref=ts
Все фотографии © Sussie Ahlburg предоставлены пресс-службой
Recommended for you
Leave a Reply
Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.
