Выставка Леонида Балаклава «Обсессия портрета» в Тель-Авивском музее искусств — несомненная удача. Удача музея, куратора, художника, ставшего лауреатом приза Шиффа за реалистичную живопись в 2014 году. Одно из условий приза — персональная выставка в музее, организовавшего эту прекрасную экспозицию, привлекающую с каждой неделей всё больше и больше посетителей со дня открытия 25 июня. Это удача и фонда имени Хаима Шиффа, учредители которого еще раз доказали и показали, что им не занимать смелых (и правильных) решений.
Маша ХИНИЧ
Фотографии предоставлены пресс-службой Тель-Авивского музея искусств
К примеру – открыть в одном из крупнейших музеев Израиля выставку традиционных портретов. Только на первый взгляд традиционных, но уже даже не в первом приближении. Потому что когда к этим полотнам приближаешься, то погружаешься в их очарование. Их притягательность – очевидна, физически ощутима, как физически ощутимо движение поиска. Ведь ради поиска они и созданы: портреты детей и семьи, автопортреты, портреты знакомых и друзей. Тканные портреты, холсты которых сотканы из нитей воспоминаний и впечатлений.
Если ищите впечатлений незамыленных, открытий нового в привычном – то вам на выставку «Обсессия портрета» — ретроспективу работ Балаклава за четверть века. Выставку, экспонаты которой отлично вписываются в ряд впечатлений и от соседних залов — супер-модерновых затейливых и эпатажных «Задворок» мульти-жанрового скульптора Ури Каценштейна и прозрачных абстракций Хагит Лало «Обратный отсчет» — абстракций более простых и понятных, чем «Портреты» Леонида Балаклава, в которые впечатаны — именно как печатка — квинтэссенции восприятия им живописи Средневековья, голландских портретной живописи, импрессионизма, русской живописи 19 века, принципов анимации, столярки отца, репатриации, религии и жизни…
Поиск художника – в десятках полотен. На выставке собраны автопортреты Леонида Балаклава с 1991 по 2014 год (половина его работ – это автопортреты, свой первый автопортрет он нарисовал когда ему было 15 лет). Одно лицо, один взгляд, слегка измененные поза, мимика, жесты, вздернутый подбородок, разница в углах света, бликов на лице, фона — художник вглядывается в свое отражение я в зеркале, рисует возвращенную амальгамой модель, прячась за мольбертом. Для чего эти повторения, эти экзерсисы, подсматривание за самим собой, само-вуйаризм? Для поиска ответа на то, что такое живопись и что она значит для самого художника. Для поиска композиции, ритма, света и цвета. Поиска ответа на вопросы о сути искусства и жизни, на вопросы общения и отношений. Каждый из этих автопортретов несет свою информацию, свой посыл, свой ответ. А вопрос посетители должны задать сами, и осмысление этой живописи – оно и есть ответ — займет время.
Портреты семьи написаны в «современной постимпрессионистской манере» — можно и так, хотя применять расхожие термины к живописи Балаклава ни к чему. Портреты эти сделаны в ином, отличном от автопортретов стиле. Они мягки и добры, они написаны с желанием сохранить и охранять, а к себе Балаклав относится беспощадно, не жалея, делая из себя же модель для штудий. Из собственных изображений — инструмент для поиска, обсессивно исследуя возможности портрета, как средства постичь, как средство развить традиции старых мастеров, соединив светское отношение к живописи с восприятием искусства религиозным человеком, показать через живопись поиски себя в религии, познавание мира через искусство, понятие «тикун» еврейской философии.
Почему к этим портретам хочется вернуться? Ведь изображения незнакомцев редко могут заинтересовать надолго. Потому, что каждая из этих картин – это сгусток цвета и желания найти ответ: что есть сознательное и бессознательное, что за создание такое – человек, какая философия скрыта в живописи, что такое свобода творчества и толкование традиций? Где на полотне пересекаются взгляды и время?
Когда говорят о творчества Балаклава, практически всегда цитируют статью искусствоведа Гидеона Фридлендера-Офрата, написанную для каталога выставки художника, проходившей в музее в Эйн-Харод: «Перед нами художник, свободный от уз современности и прихотей моды, ибо его занимают не языковые новшества, а его собственная душа и темница его тела. И еще это — еврейский художник, в чьем творчестве слились эстетика и этика, художник, переплавляющий материю в дух. Он отвечает, не ведая о том, определению «иудаизации форм» парижской еврейской школы: преображение и одухотворение действительности путем погружения ее в боль, в чувство художника. Он создает картины, окрашенные экзистенциальным чувством времени и места. Корни этого творчества — в Риме эпохи барокко, а ветви — в изобразительном модернизме, распространившемся от Парижа до Восточной Европы».
А еще Леонид Балаклав – это традиции автопортрета в истории искусств, портретов в голландской живописи17 века, наследие Серова и Репина, художественные школы Киева и Одессы . Это воспоминания его отца о Второй Мировой войне, о деревушке в Молдавии, семейные истории, на которых вырос Балаклав. Это века творчества. Сам же он говорит так: «Иногда я беседую с Веласкесом и Рембрандтом, иногда мне кажется, что я упал на Землю с Луны. Я, наверное, последний безумец…».
Леонид Балаклав родился в 1956 году в Бельцах в Молдавии, рисовать начал в 9 лет, окончил Киевскую Художественную школу и Одесское Художественное училище. В 1990-м репатриировался в Израиль, живет и работает в Иерусалиме, преподает живопись. В 2002 году был удостоен Премии Музея Израиля. На вопрос, что привело его к религии, он просто ответил в одном из интервью: «Вера», — и тут же добавил: «Творчество всегда религиозно. Недаром христиане заказывали фрески, картины, скульптуры лучшим мастерам — чтобы люди, приходя в церковь, начинали верить. Да и все величайшие художники прошлого были религиозными людьми. Во всяком случае, те, кого я считаю своими учителями». «Из детства я помню солнце, много солнца и людей, шедших с рынка и отдыхавших в тени деревьев на нашей улице, за которыми я наблюдал с балкона дома. Эти деревья были посажены моим отцом. И еще в юности я рисовал людей, работающих на земле», — так начинает Леонид Балаклав свой автобиографический очерк в книге, изданной «Форумом музеев».
Рисовать Леонид Балаклав начал в 9 лет — перерисовал книжные иллюстрации, рисовал всегда, везде, на любых клочках бумаги, на стенах, столах. В 15 лет начал учиться в художественной школе в Киеве, затем продолжил обучение в Художественном институте в Одессе. Известность пришла к нему еще в Советском Союзе, где он был членом Союза художников. Его работы покупались музеями и частными коллекционерами. Незадолго до репатриации в Израиль Балаклав получил Золотую медаль фонда Феллини за рисунки, сделанные им к мультфильму «Окно» (пальцем, на запотевшем оконном стекле, рисовались фигуры, пейзажи — и стекло превращалось в свободный мир, где всё возможно). В 1989 году после случайной встречи Леонид Балаклав продал свои работы и на полученные деньги приобрел два билета в Израиль — для себя и своего отца. Его первая студия была в Иерусалиме, в квартале Нахлаот, так что неудивительно, что работами того времени были виды Иерусалима, портреты знакомых и… разрисованные по всему Нахлаот двери. С годами стиль Балаклава стал более свободным и при этом — более академичным, дерзким, искренним, соединяющим старые и новые воспоминания, традиции фигуративной живописи и еврейской манерности, чувства и время, честность и обаятельность, поэзию и аналитику.
Живопись Балаклава выпестована на традициях западной школы, барокко и европейского модернизма. При этом Балаклав самобытен и оригинален, его манера — свободна от любых влияний, от давления извне. На первом плане его картин — душа, которая как пленка лака покрывает весь холст, душа еврейского художника, особая «мягкая» эстетика, умение превратить конкретный портретный образ в живописную эманацию духовного состояния, подчинить метаморфозы реальности эмоциям художника. Его картины несут отпечаток того, что принято называть российско-еврейско-израильской культурой, причастности к месту и времени и поискам себя в этом сжатом пространстве-времени. К живописи Балаклава можно применить много эпитетов — и все они будут синонимами слова «мягкость».
За годы жизни в Израиле он сумел стать заметной частью израильской живописи — динамичной, но уже неотъемлемой составляющей. На счастье на его пути встретились и помогли ему такие художники как Иехезкель Штрайхман, Ян Раухвергер, Леон Энгельсберг. Он стал стопроцентно израильским художником, впитавшим в свои краски израильский свет, по его же словам — более материальный, чем в России. Недаром Балаклаву так нравятся картины Ори Рейзмана с их огромными светлыми пространствами (этому врастанию в израильскую живопись в немалой степени способствовало его полугодовое пребывание в Мицпе-Рамон).
Куратор выставки Леонида Балаклава «Обсессия портрета» – д-р Дорон Лурье. Выставка продлится до 10 октября 2015 года.
Часы работы Тель-Авивского музея искусств: воскресенье – закрыто; понедельник, среда, суббота – с 10-00 до 18-00; вторник, четверг – с 10-00 до 21-00; пятница – с 10-00 до 14-00. Сайт музея — http://www.tamuseum.org.il
Leave a Reply
Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.
