Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Диалог : Александр Урес – Маша Хинич. Август 2015

‒ Что представляет собой сегодняшняя русскоязычная афиша Израиля?

‒ Русскоязычная публика хочет видеть МХТ имени Чехова, или БДТ имени Товстоногова, или Театр имени Леси Украинки, то есть крупные успешные театры больших городов бывшего Союза. Но не только! Хотят видеть и качественные постановки, скажем, на английском языке, или любые другие спектакли высокого уровня. Со временем публику стали гораздо больше интересовать тема и художественный уровень, нежели исключительно русский язык. И продюсеры это поняли и начали искать и привозить более качественные вещи. Последнее время хорошо идут дела у продюсеров, которые занимаются классической музыкой. Пользуется невероятным спросом балет, например, балеты Эйфмана — полная истерика, ни одного билета в кассах задолго до приезда. То, с чем работаю сейчас я, — проект «Тенора ХХI века». 80% билетов уже раскуплено, причем, в основном, коренными израильтянами, хотя проект российский. Мацуев приезжает через год. И продюсеры, понявшие, что главное не язык, а качество, повернулись к ивритоязычной публике, и этим они держатся на плаву. А оставшиеся верными русскому языку — прогорают, их публика уходит. Пытаются привозить небольшие рок-группы, каких-то клубных певцов, те дают один концерт, но организаторы такого концерта ничего не зарабатывают. Если суммировать все, то идет явный переход от русского языка к качеству того, что привозится.

— Это сегодня. А что было вчера, 10-20 лет назад?

— Были театры, были антрепризы, были специальные гастрольные варианты, с декорациями, которые на самом деле являлись мятыми тряпочками. Билеты при этом стоили дорого. Потом у так называемой русской алии появились деньги, люди стали ездить в Петербург и Москву. И поняли, что их обманывают — либо им привозят старые спектакли, либо гастрольные, выездные варианты, не являющиеся полноценными спектаклями. И в результате в последнее время мало кто из продюсеров привозит серьезные драматические постановки. Только театр «Гешер» предоставляет свою сцену спектаклям-лауреатам фестиваля «Золотая Маска». И то лишь потому, что не вкладывает в эти гастроли своих денег. Финансирует проект российская сторона. А остальные, как я уже сказала, перестали привозить нормальные театральные спектакли — на них не заработаешь. Посмотрите на театральную афишу последних месяцев. Нет таких спектаклей. Во-первых, привезти их стоит дорого. Во-вторых, часть прежней публики выучила язык и ходит на спектакли израильских театров. В-третьих, и, может быть, в-главных, зрителей 25 лет нередко кормили халтурой. Больше они этого не хотят. Правда, продюсеры нашли выход — стали привозить моноспектакли с популярными актерскими именами. В начале сезона приедут Хаматова, Меньшиков, Ефремов… Скоро будет Максим Аверин.

— Это моноспектакли, специально сделанные для Израиля?

— Нет. Создатели спектаклей будут «обкатывать» их на нашей публике, но это не собранные на живую нитку гастрольные варианты.

— То есть вульгаризм, «чес по синагогам», существующий в актерской тусовке и означающий облегченно-халтурные гастроли в Израиле, о которых вы говорили, остались в прошлом? Так ведь это хорошо…

— Безусловно. Гастрольные менеджеры поняли, что публика требует качества, иначе голосует ногами — перестает покупать билеты. А Чулпан Хаматова или Михаил Ефремов — это всегда качество. Может не понравиться, но не может быть плохо. Меня это радует, потому что зритель идет не просто отдохнуть-развлечься, он может себе позволить нечто по-настоящему качественное.

— Можно теперь от частного к более общему? В кругах израильских русских, или русских израильтян — как хотите, существует некое устойчивое мнение или миф, что Израиль, конечно, хорош, но вот в смысле культуры, пищи духовной — это все-таки провинция…

— Это не миф, мне стыдно употреблять слово «миф». Это отговорка, оправдывающая элементарную собственную лень! В чем провинциальность? В чем?

— Не знаю. Это не моя точка зрения…

— Такая отговорка возникает по нескольким причинам. Плохо выучили иврит — не было времени, способностей и т. д. Не выучили иврит — нет денег, поскольку без языка не нашли приличной работы. Стало быть, сидят дома и смотрят русское телевидение и читают русскоязычную газету «Вести». И им кажется, что вокруг ничего нет. А как иначе? Естественно, у этих людей возникает ощущение, что они живут в провинциальной стране. Они не видят ничего, что происходит вокруг. Они не могут позволить себе ничего купить, кроме самого необходимого. Эти люди обижены. И отговоркой про провинцию тешат свою обиду.

— Но таких людей не так уж мало…

— Да. Но это характерно для любой эмиграции. Особенно для немолодой части нашей русскоязычной эмиграции. Но ведь и не может быть по-другому. Не всем хватает сил, воли, не все хотят, у кого-то есть медицинские проблемы и им не до того, чтобы врастать в другую жизнь. Да, им кажется, что они живут в провинциальной стране. И очень жаль. Люди по разным причинам не позволили себе вырваться из стен собственного дома. Это совершенно мнимая провинциальность, она абсолютно не соответствует действительности. Масса выставок, спектаклей, концертов. Сейчас вот английский театр приезжает. Куча фестивалей. У всех, конечно, свои приоритеты. Я помню, что пошла в кино через неделю после приезда. Вместо того чтобы купить курицу и накормить собственных малых детей, я пошла в кино. Хотелось понять, что тут делается, что показывают… Понимаю, это не очень хороший пример — нормальная мама, наверное, купила бы курицу. А я сварила детям макароны и пошла в кино — у каждого, повторюсь, свои приоритеты. Но ничего, дети выросли. Все в порядке… Мне повезло, удалось не ожесточиться — многие люди ожесточились. При этом у меня нет восторженного отношения к окружающей действительности… Да, высокие налоги, да, проблемы с образованием, но в принципе — эта жизнь близка мне. Поэтому мне жаль, когда русскоязычная публика ходит только на привозные русскоязычные вещи. Она столько теряет… Прекрасные спектакли в «Габиме», Камерном театре, но бывшие «наши» там не бывают…

— А какова доля государственной поддержки культуры в Израиле?

— Могу сказать точно: 0,18% от общего бюджета страны. То есть, по сути дела, ничего. А уж на русскоязычные проекты остаются и вообще сущие крохи от этой суммы. Так что на госбюджет нельзя рассчитывать ни в коем случае. В прошлом году прошел месячник, который назывался «1%». В Фейсбуке многие культурные институции — театры, балетные группы, библиотеки, кто только мог — поменяли свои профильные картинки на общую картинку, где была надпись «1%». Такая форма социального протеста, требование увеличить ассигнования на культуру хотя бы до 1% от валового национального продукта. Ничего не вышло, ничего не увеличили. И то, что все-таки что-то происходит, и в том числе немало хорошего — это частная инициатива. Люди хотят сотворить нечто, выгрызают какие-то средства из городских бюджетов…

— Значит, город, муниципальная казна поддерживает?

— Да. Например, тель-авивская опера немало получает от города. Не от министерства культуры, не от госбюджета. С одной стороны, это плохо, а с другой — развязывает руки: докажи, что ты лучший.

— А как это устроено в муниципалитете? Кто решает, кого поддержать, а кого оставить без финансирования? Это зависит от вкуса конкретного чиновника или как-то по-другому?

— В деталях не знаю. Известно, что есть арнона (всеобщий городской налог на пользование землей и городскими услугами. — А. У.). Часть этого налога идет на образование, часть — на вывоз мусора, а часть — на культурные проекты. Есть комиссия по культуре. Она решает, кому сколько. Надо уметь писать письма, выбивать финансирование, но это, безусловно, больше, чем то, чем располагает министерство культуры.

— Музеи в том же положении?

— Да. Скажем, Музей Израиля. Три года ремонтировался. Он был построен в 1964 году. 80% бюджета на ремонт — частные пожертвования. Немножко дал город, немножко государство — все-таки музей страны. Остальное — частные пожертвования.

— Благотворителям выгодно вкладываться? Есть закон, регулирующий такую деятельность?

— Во-первых, это престижно. Во-вторых, твое имя может появиться в названии учреждения, которое ты профинансировал. Вот была Тель-Авивская академия музыки имени Рубина. С деньгами у нее было плохо. Появился меценат по фамилии Бухман. Дал огромную сумму, поднял академию. Но поставил условие, чтобы она называлась академией Бухмана-Меты. Зубин Мета — всемирно известный израильский дирижер. Были противники такого названия. Возник скандал. А на мой взгляд, это совершенно естественное дело, потому что без благотворителя ничего бы не было — академия бы просто загнулась. Всегда говорю, что богатых людей надо ценить и любить. Мы от них зависим, нашу работу покупают они. Не следует их ругать. Надо уметь быть благодарными.

— А как финансируется израильское кино, и в чем причина его художественного взлета в последнее время?

— Кино финансируется негосударственными фондами. Есть пять-шесть фондов. Известный израильский кинорежиссер Лина Чаплина сказала мне как-то: если хочешь в Израиле снимать кино, ты должен очень хорошо уметь писать письма. Помнить, когда и куда необходимо подать заявку. И если ты все эту бюрократическую работу сумеешь сделать, то в результате получишь деньги.

А расцвет израильского кино, я думаю, происходит из-за того, что это совсем другое кино. Здесь ведь иногда стреляют. Наверное, поэтому израильское кино очень мягкое. Какие-то человеческие семейные истории — вот что такое израильское кино. Страна переживает ужасные события — войны, теракты, но их практически никогда не показывают на киноэкране. Этот трагический фон возникает в фильмах через какие-то разговоры, семейные отношения, через отражение души человеческой. Никто не бегает с автоматом, не стреляет, не врезаются самолеты в торговые центры. Вышел в прошлом году такой ужастик, и всеми это обсуждалось. Первый ужастик израильского кино — там кому-то отрезали палец…

Тут в определенном смысле финансирование определило художественный стиль. Может быть, кто-то и хотел бы снимать большие эффектные полотна с военными действиями. Но на это нет денег. Поэтому снимается чисто игровое кино, где речь идет о внутреннем мире, философии бытия…

— Что происходит с фестивальной жизнью?

— Фестивали в Израиле возникают и затухают. Набирает силу Хайфский кинофестиваль, пошел в гору фестиваль документального кино, он называется «Док-Авив». Может быть, кинофестивали более привлекательны для молодых в силу их привычки к мозаичному, клиповому восприятию искусства. Балет и драматический театр сейчас меньше привлекают. С другой стороны, когда Камерный театр проводит тематические фестивали — фестиваль Шекспира, фестиваль Чехова, — они получают полные залы. Фестивали, напоминающие суп из остатков, которые нашлись дома, перестают волновать зрителей. Это уже вне духа времени.

Александр Урес. Источник – http://ptj.spb.ru/blog/masha-xinich-provincialnost-kultury-izrailya-eto-otgovorka-dlya-lenivyx/