Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Верхнее фото: Борис Эйфман. Фото – © Армен Данилян

Борис Эйфман: Я все еще полон жажды творческих исканий. «Чайка. Балетная история» – интервью в преддверии гастролей.
Санкт-Петербургский театр балета Бориса Эйфмана вновь приезжает в Израиль – уже в 16-й раз – и покажет в сентябре 2024 года в Тель-Авиве спектакль «Чайка. Балетная история», созданный в честь 45-летия труппы Бориса Эйфмана, любезно согласившегося ответить на несколько наших вопросов.  

– Добрый день, Борис Яковлевич.
Ваш танцевальный словарь эклектичен, но за этой эклектикой всегда чрезвычайно интересно наблюдать, как и в данном случае за адаптацией загородной усадьбы 19 века в современную балетную студию. Как эмоционально этот переход осуществляется в танце?
– Для нашего театра современное «прочтение» в танце великой чеховской пьесы не является чем-то экстраординарным, выбивающимся из общей творческой философии труппы. Наоборот: было бы странно, если бы вместо оригинальной хореографической трактовки я предложил традиционную сценическую адаптацию, старательно иллюстрирующую хрестоматийный текст. Но подобный подход совсем не близок моей художественной природе. Ведь когда я сочиняю спектакль по мотивам литературного шедевра, то стремлюсь не пересказать сюжет, а открыть во всем известном произведении новое смысловое измерение. Проникнуть в него можно лишь с помощью инструментария языка танца, и в этом авторская привилегия хореографа. В то же время не могу не подчеркнуть: наши интерпретации знаменитых книг по своему эмоциональному и идейному содержанию зачастую оказываются гораздо ближе к духу и стилистике первоисточника, нежели многие классические постановки. Вот такой эстетический парадокс.

– Все неправильные люди влюблены во всех неправильных людей, и в результате получается трагедия – так происходит и в пьесе, и в вашем балете. Вместо обычного любовного треугольника вы (и Чехов) представляете нам прямоугольник. Этого требовала драматургия постановки или ее хореография, или это некая экстравагантность?
– Дело не в экстравагантности, а в моем видении драматургических и философских задач, решаемых в спектакле. Действительно, в постановке «Чайка. Балетная история» сохранена выстроенная Чеховым трагедийная ситуация, когда все герои влюблены безответно и несчастливо, – те «пять пудов любви», что упоминаются автором в одном из писем. Однако сердечные драмы персонажей интересны мне не сами по себе, а исключительно в их взаимосвязи с темой творчества. Мы показываем, как в бытии художника причудливо переплетаются личные переживания и созидательные муки. Как из «сора» (говоря словами другого классика) повседневности «растут» произведения искусства.

– Ваши балеты всегда полны жизненных конфликтов. Как и музыкальная партитура «Чайки» – электроника, Рахманинов, Александр Ситковецкий. Его рок-музыка уже звучала и в вашем «Евгении Онегине» ещё в 2009-м году…
– Вы правы, музыкальные партитуры обоих спектаклей эклектичны. Хотя при этом, заметьте, они звучат невероятно цельно, органично, и соседство в «Онегине» и «Чайке» классики с современными инструментальными рок-композициями ни на секунду не кажется чем-то неестественным. Такого рода стилистический синтез отражает атмосферу и нерв нашего непростого времени, наполненного противоречиями, сталкивающего и неожиданным образом соединяющего противоположные начала.

– В какой-то мере чеховская «Чайка» – это хроника борьбы и преодоления преград, удач и неудач. Это история может напоминать и историю вашего театра и вашу собственную. Так ли это?
– Все мои балеты автобиографичны. Это вообще неизбывное свойство каждого творца – исповедоваться в собственных работах, говорить в них в том числе и о себе самом… Я вижу себя и в бунтаре-экспериментаторе Треплеве, и в признанном мэтре Тригорине. Первым из них я был в начале профессионального пути, когда сочинялись постановки, раздвигавшие тесные академические рамки балетного искусства и переворачивавшие представления советских зрителей о самой природе танца. Теперь, очевидно, по своему положению, по каким-то статусным признакам я должен ассоциироваться с Тригориным. Но здесь есть два существенных момента. Прежде всего, даже сейчас, когда моему театру исполнилось почти 50 лет, я все еще полон жажды творческих исканий. И второе: в нашем балете Треплев как художник терпит катастрофу, оказывается неспособным воплотить вынашиваемые идеи в жизнь. Меня же Господь уберег от столь прискорбной участи.

– Для вас чрезвычайно важна литературная основа – классическая… Но каково ваше отношение к литературе современной – к литературе бурного 21 века?
– У меня нет предубеждения против современных явлений искусства, будь то музыка или литература. Напротив, я открыт всему новому и талантливому. Тем не менее, созидательный импульс я чаще всего получаю именно от гениальных авторов, работавших в прошлые столетия. Не думаю, что наша эпоха лишена одаренных литераторов или композиторов. Давайте просто не забывать одну истину: «Большое видится на расстоянии». Вероятно, должны пройти многие годы, и тогда мы сможем по достоинству оценить масштаб той или иной фигуры. Притягательность классики – в ее надвременном, универсальном звучании. Пушкин, Толстой, Достоевский, Чехов – все они поднимают извечные нравственные и духовные вопросы, которые всегда будут важны для каждого из нас.

– Многим в Израиле памятны гастроли вашего театра с предыдущей версией «Чайки» в январе 2009. Естественно, хотелось бы задать вопрос насколько нынешний спектакль отличен от предыдущего?
– Это совершенно новый балет. Не очередная редакция постановки, выпущенной 17 лет назад, а самостоятельное и оригинальное произведение хореографического искусства, отражающее сегодняшние исполнительские и профессиональные возможности нашего театра. Понимаете, спектакли неизбежно устаревают. Два десятилетия – огромный срок. За прошедшее время изменились и арсенал выразительных средств труппы, и сценические технологии, и, наконец, мой взгляд на проблематику пьесы Чехова. Безусловно, было бы несравнимо легче чуть обновить прежний спектакль (к слову, очень успешный и востребованный среди зрителей) и опять повезти его на гастроли. А как поступаю я? Беру и ставлю абсолютно другой балет, проводя два года в тяжелейших репетициях. Мучительный путь, но только так ты можешь оставаться творцом и не превратиться в ремесленника.

– Про балетные спектакли вашего театра можно говорить бесконечно: они драматичны, эмоциональны, красивы, музыкальны, красочны, супер-профессиональны, невероятно идеально четко выстроены, психологичны. Но главное для публики то, что они всегда увлекательны. В чем секрет?
– Вы сами прекрасно ответили на свой вопрос. Сегодня балетные постановки нередко представляют собой набор клишированных движений, совершаемых танцовщиком на почти пустой темной сцене. Все это почему-то считается актуальной хореографией. Наши спектакли, формирующие репертуар психологического балетного театра России, – сложные, многоуровневые сценические произведения. Они объединяют танец, музыку, свет, сценографию и позволяют зрителям испытать ни с чем не сравнимое эмоциональное потрясение, приблизиться к катарсису.

– Каково быть постоянно ответственным за создание новых спектаклей – постоянно быть обязанным своему творческому эго? Почти пять десятилетий доказывать, что сенсация имеет право на долгую жизнь?
– Мне чужеродно слово «сенсация». Оно не имеет отношения к подлинному искусству, служению которому я отдаю все время и силы. Также не стал бы фокусироваться на понятии эго. Все, что я делаю, рождается не из самолюбия и сиюминутных частных амбиций, а из глубинного осознания собственной миссии. Я ответственен перед Даром, посланным мне Господом, перед нашим зрителем, перед своим театром и его артистами. И смею вас заверить: мы творим не ради сенсаций, а во имя развития балета – прекраснейшего и важнейшего из искусств.

Интервью взяла Маша Хинич
Портреты Бориса Эйфмана: © Томас Железны, © Армен Данилян, © Вячеслав Архипов.
Фото сцен из постановки:  © Евгений Матвеев, © Евгения Матвиенко

*****

«Чайка. Балетная история»
Балет Бориса Эйфмана по пьесе Антона Чехова «Чайка» на музыку Сергея Рахманинова и Александра Ситковецкого
Декорации: Зиновий Марголин
Костюмы: Ольга Шаишмелашвили
Свет: Глеб Фильштинский, Борис Эйфман

Представления состоятся в Оперном театре Тель-Авива
Среда, 25 сентября, в 20:00
Четверг, 26 сентября, в 20:00
Пятница, 27 сентября, в 13:00
Суббота, 28 сентября, в 12.00 и в 18:00.
Воскресенье 29 сентября, в 20:00
Понедельник 30 сентября, в 18:00

Билеты в кассе «Браво: https://bit.ly/4czSyEA или в кассе Оперного театра: 03-6937777

Организаторы гастролей в Израиле – компания «Цемах LTD»: Йоав Цемах и Ури Офер.

Пиар–агентство: Sofia Nimelstein PR & Consulting

.