Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Опера «Саломея» – подлинный шедевр оркестровой архитектуры, трагичное и прекрасное детище композитора Рихарда Штрауса. Впервые ожившая на театральных подмостках в 1905 году, она носит отпечаток первоисточника – эксцентричной эстетской пьесы Оскара Уайльда, написанной на французском языке с расчетом на великую актрису Сару Бернар. Музыка Штрауса сложна, многослойна, она искрится, как россыпь драгоценных камней. Счастье обладания и восхищения возрастает с каждым новым прослушиванием. Премьера этого дивного и скандального творения состоялась в Израильской опере.  В дождливый январский вечер, когда потоки холодной воды неслись по улицам Тель-Авива, а ветер ломал зонтики, на сцене возникло царство Ирода, его злонравная супруга Иродиада, вечно спорящие евреи,  зловещий палач, впечатлительный сириец Нарработ,  убивший себя, когда царевна Саломея была очарована проклинающим ее пленником. С театральных небес здесь спускается луна, меняющая цвет, предостерегающая, магнетизируюшая, похожая на планету Меланхолия в одноменном фильме Ларса фон Триера, служители- танцовщики зачарованно движутся в темном, подсвеченном редкими огоньками пространстве.  Мир жестокий и красочный, изломанный, пафосный и таинственный предстает в этом спектакле.

Нам теперь, наверное, уже не узнать, каким на самом деле был глава Имперской музыкальной палаты III Рейха, друг и соавтор писателя-еврея Стефана Цвейга,  сын глубоко религиозного и преданного музыке валторниста Франца Штрауса, решившего, что его Рихард  станет великим композитором.  За что Рихарда Штрауса любили и ненавидели, нам более или менее ясно. В ничего на самом деле не забывающей Лете осталось высказывание Тосканини: «Перед композитором Рихардом Штраусом я снимаю шляпу, перед человеком Рихардом Штраусом я ее надеваю». И почти водевильные легенды о злобном и неблагостном характере его жены Паулины. О нежном и добром отношении к невестке Алисе, еврейке по национальности, тоже нам известно.

Спектакль, который родился на нашей оперной сцене,  отмечен страстью и размахом. Горячей и волшебной страстью. Поистине царским размахом. Режиссер Итай Тиран, облеченный вкусом и музыкальностью, подошел к воплощению этого сюжета чрезвычайно серьезно. Вместе  со сценографом Ираном Ацмоном и художником по костюмам Орной Сморгонски он нафантазировал декадентски-вычурный и поражающий воображение мир. Здесь Ирод похож на огромного и пресыщенного жука, затянутого в лакированную кожу, Иродиада мечется в карусельном ритме переливчатой бабочки, прислужники-танцовщики напоминают муравьев. В мире этой нечисти Саломея, капризная и развращенная, своенравная¸ привыкшая получать все, что пожелает, кажется этакой девочкой- Дюймовочкой, все же живой, все же более понятной. Почти человеком. Она подчиняется луне, одета в лунное платье, даже щеки ее будто отсвечивают лунными лучами. Внушающий страх Иоканаан, заточенный в темницу, во мрак  –  истинный человек, человек, который знает, во что верит, кого и за что проклинает, какую судьбу найдет в этом насекомо- низменном царстве.  Он тоже в белом одеянии – и горделив, и властвует. И полон достоинства. Любовь к нему, вспыхнувшая в сердце Саломеи, изменит в муравейнике Ирода все. Нежный мягкий Нарработ, задумчиво оборвав ромашку, пронзит себя мечом, Иоканаан будет казнен и его голову как страшный, кощунственный трофей возьмет Саломея, торжествующая, дикая, хищная, в кровавом платье. И опровергая все правила, все нормы человеческие вопьется поцелуем в мертвые губы. А в самом финале служители, такие анемично- покорные и подобострастные прежде, теперь поднимут свои кинжалы на Ирода…

И только Луна, отливающая алым, словно напившаяся крови до полного насыщения, будет взирать на кровавое ристалище. В таком решении финала есть спорность отчаянной смелости – и вполне актульное предостережение.

Итай Тиран, талантливый во всем, что делает, и здесь победил. Опера «Саломея» словно написана для главного действующего лица – оркестра, и для ансамбля певцов. И невероятно сложна для всех  участников грандиозного проекта. Об этом говорят все.

Главный дирижер симфонического оркестра Ришон ле-Циона и музыкальный руководитель Израильской оперы Дан Эттингер работал над партитурой долго, вдумчиво.  Кажется, он понимает и знает про эту оперу все. И напитывает каждый тематический шаг смыслом. Оркестр в час премьеры превзошел себя: необычно большой (Штраус хотел слышать в своей музыкальной драме более 100 музыкантов!), яркий, как переливающася драгоценная парча, внимательный ко всему, что написано в нотах, ко всему, что предлагал дирижер, он был на высоте.

Эпизод с танцем семи покрывал (хореограф Ренана Раз предложила живописное, кокетливо- пуританское решение) был замечательно хорош именно в звучании оркестра, живом, полном неги и эротического  томления,  переворачивающем душу своей красотой.

Саломея – шведка Элизабет Стрид. Знаменита как исполнительница партий в операх Рихарда Штрауса и Вагнера. Настоящая дива, она убедительна и в пении, и в актерской игре. Эта певица истинный стержень сюжета, царевна по всем статьям. Ее манеры дикой и прекрасной кошки, ее воля и магнетическая красота тембра завораживают.  Прекрасно сыграл и донес музыкальный текст Иоканаан – Даниэль Сумеги. Он вылепил цельный, даже страшноватый образ.  Ирод Криса Мерритта беззастенчив, комичен,  уродлив – и очень достоверен. Американец, как и Сумеги, и Мерритт, Роберт Мак-Ферсон лирично, с тактом и особым эмоциональным посылом исполнил трагичную роль влюбленного экзальтированного безумца Нарработа. Израильтянка Эдна Прочник в нервной и не очень яркой в плане музыки партии Иродиады оказалась очень сценичной, ее пластика и темперамент добавили спектаклю энергию и темп. И другие наши актеры – Владимир Браун, Ноах Бригер, Ошри Сегев, Юрий Кисин, Йосеф Аридан – органичны, точны, полностью  в стиле и теме.

«Саломея» произошла. Для кого-то это поединок Ветхого завета с Новым. Для кого-то сплошная непристойность. Или загадка. Белое платье стало алым. Оркестр, дирижер, режиссер и певцы вышли из этого художественного труда обогащенными. И мы, зрители и слушатели, тоже. И лучи Рихарда Штрауса осветили что-то в тумане повседневности…

Автор текста: Инна Шейхатович