Гастроли

Снежное шоу в городе, где не бывает снега. Разговор со Славой Полуниным об его отношениях с.

By Masha Hinich

Posted on 18.02.2019

Автор интервью – Лена Лагутина

Snow Show – Снежно-Нежный спектакль Славы Полунина вновь приезжает в Израиль, и с 5 по 9 марта сцена Оперного Театра Тель-Авива погрузится в зачарованный мир воображения, в чистую магию волшебства и радости.

Snow Show – это культурный феномен наших лет, это особый дух и философия, театр, цирк, пантомима, сочетание комедии и драмы, клоунады и визуальных чудес, удивительное зрелище рождения театра в густом тумане, в океане воздушных пузырей, в мире волшебного театра исполнения фантазий.

Славу Полунина, который придумал «сНежное шоу» считают лучшим клоуном мира, а его «сНежное шоу» – шедевром, одним из лучших образцов театрального искусства наших лет. Его театр – ритуально-магический и празднично-зрелищный, театр игры и фантазии.

Слава Полунин – клоун-лирик в желтом балахоне и красных домашних тапочках, создающий под завывание ветра и под колдовскую музыку театр ритуально-магический и празднично-зрелищный, построенный на основе игры и фантазии, совместного творчества зрителей и людей театра. “Это театр, растущий из снов и сказок. Это театр надежды и мечты. Это то, что всегда изменяется, что дышит импровизацией и бережет традицию. Это театр из трагедии и комедии, абсурда и наивности, жестокости и нежности” – так сказал о своем театре Слава Полунин, не раз и многими признанный лучшим клоуном мира, «сНежное шоу» которого названо театральной классикой ХХ века – классикой поэтичной и грустной, человечной и смешной, глубокой и трогательной.

О театре и о жизни, о пантомиме и клоунаде, о книгах и мечтах со Славой Полуниным, находящемся сейчас в Санкт-Петербурге, беседует Лена Лагутина.

– «Снежному шоу» в этому году исполняется 25 лет…

– Именно так, всего-навсего. Наверное, 10 миллионов зрителей посмотрело этот спектакль. То есть, по американским меркам рок-музыки, это 20 золотых дисков. В Нью-Йорке, например, мы дали тысячи спектаклей: там мы «простояли» три года, пока я не сказал – хватит, достаточно, поедем дальше, надо сменить место.

– Невероятная история, аналога ей, наверное, нет. Многиепытаются понять из вашей биографии, Слава, в чем тут секрет. Вот вы начали с мима, а потом стали клоуном. Как вы их определяете, в чем разница между мимом и клоуном?

– Да, сначала была пантомима, потом клоунада, потом уличный театр, потом карнавалы, потом жизнь как театр… Я прошел длинный путь осознания мира через призму юмора и абсурда. Сейчас в Париже у меня есть лаборатория – мельница, где я вот уже 15 лет изучаю последнюю стадию, которая меня интересует – как жизнь превратить в искусство. Она называется «лаборатория праздничной жизни». Мы ищем, как люди будут жить в будущем, и как из своей жизни сделать счастье. Как организовать свою жизнь, как произведение искусства. Каждый месяц мы создаем новое произведение искусства, и я собираю каждый месяц тысячи людей, которые сами все это делают. Я вам скажу, мы забрались в такое правильное место, что оно просто «сносит крышу», все туда стремятся, это здорово.
Возвращаясь к вашему вопросу, мим это конечно существо эстетское, все такое совершенное, это гимн совершенству, романтизму. Клоунада это совсем другое: это – жизнь, стихия. В пантомиме ты рассказываешь истории, а в клоунаде ты существуешь тотально, ты есть какое-то другое существо, которое живет особым способом.

– Чарли Чаплин – мим или клоун?

– Конечно, клоун. У него же персонаж – главное. Который живет стихийно, отталкиваясь от жизни. А мим – рассказчик.

– Поговорим немного о вашей биографии. Вы родились и жили в Орле. Как случилось, что вы выбрали Петербург городом, в котором решили учиться пантомиме ?

– Да потому что наша училка по географии так рассказала про Петербург, что другого выбора у меня не было. Она сказала, что там люди даже не плюют на тротуар, а только в урну! И после этого я еще два долгих года только и думал о том, чтобы поехать в Петербург и заняться там своим любимым делом – пантомимой.

– И можно сказать, что Петербург так и остался навсегда в вашей жизни, хотя вы живете по всему миру.

– Конечно, я сюда постоянно возвращаюсь, у меня здесь есть дом.

– Значит, все-таки есть место, которое вы считаете своим домом?

– Конечно, но их число все увеличивается. Вот, например, Миша Шемякин позвонил неделю назад – ну что, ты едешь на карнавал в Венецию? Венеция это его дом, потому что его главная цель каждый год – дождаться венецианского карнавала, надеть свой любимый костюм и отправиться туда в путешествие. И часто он берет меня с собой, и очень расстраивается, если я в это время на гастролях, да и я тоже расстраиваюсь.
Есть множество городов в мире, которые я считаю своим домом. Чаще всего это веселые города – Одесса, например. Майами такое прекрасное место, Ташкент по осени прекрасен, да множество…

– Есть ли у вас вообще понятие дома, в смысле – находиться в домашних тапках, в уютной пижаме…?

– Первые пятьдесят лет жизни я больше месяца нигде не находился, когда даже дети мои говорили – а что это мы тут здесь так долго, уже целый месяц?! Вся жизнь была на колесах. Потом я понял, что надо где-то хотя бы декорации поставить, поэтому мы начали делать бивуаки. И теперь их у меня очень много – и в Москве, и в Лондоне, и в Питере, и в Париже. Чуть что – я до ближайшего бивуака, отдышаться и снова собраться в путь.

– Сколько же для такой жизни нужно энергии, здоровья и «запала»!

– Просто это мое любимое состояние. Меня все время тянет в дорогу.

– Слава, это же чисто еврейское качество.

– Да, мне говорили про «Снежное шоу» – это про человека с чемоданом в душе. Вы же, говорили, с чемоданом весь спектакль. А я смеюсь и говорю – ну точно про евреев этот спектакль!

– Я хотела отдельно с вами поговорить про понятие «дурак». Что это за слово такое, которое вы так любите? И что вы в это понятие вкладываете?

– Я долго шел к этому слову через всякие перипетии, через лицедеев, мимов, клоунов… Но все-таки «дурак» оказалось самым мощным и вобрало в себя столько, что я в конце концов сделал мировую академию дураков, самостийно назначил себя ее президентом, и вот уже почти тридцать лет она существует, и все великие дураки в нее входят – такие, как Жванецкий, Карцев и Ильченко, да еще и дураки всех стран… Мы время от времени устраиваем конгрессы. Это настолько великое слово, которое дает возможность по-другому относиться к миру, снижать свои амбиции, и в то же время, не делая это напыщенно, добиваться самих великих целей. И главное – дураки счастливы! Они понимают, что такое эта очень простая вещь, и могут со всеми ею поделиться.

– Но не обман ли это? Всем кажется, что Полунин идет по жизни, смеясь, легко, вприпрыжку – из Парижа в Нью-Йорк, из Нью-Йорка в Тель-Авив, а на самом деле?

– Понятно, конечно, что нам на нашу долю тоже всего хватило, и того, и этого, но вопрос другой – если ты выбираешь этот путь, то ты его ставишь целью быть счастливым. То есть, как только впадаешь в «несчастное» состояние, ты сразу говоришь себе – что-то не то! Надо лечиться! Ты следишь за этим, как следишь за чистотой, за смыслом. С утра встаешь – ну как, порядок? Порядок! А сегодня? Тоже ничего. А если что-то не так, надо как-то выбираться. То есть ты этим занимаешься, это твоя постоянная забота – быть счастливым.

– Но бывают ведь дни, когда вы несчастны, раздавлены, в отчаянии?

– Да, бывают. Но я-то считаю, что они – часть счастья. Вся наша страстная жизнь – часть счастья. Кислая жизнь – это не наша жизнь, серая, тупая жизнь – это не наша жизнь. А вот страдания или страсти – это часть счастья. Обязательно.

– А что такое «несчастье» тогда?

– Ты идешь по своему пути и все время становишься перед выбором. И чаще всего мои выборы – сумасшедшие. Решиться на что-то, чтобы потерять все и начать все заново, и так много раз в течение жизни. И ты не только себя, но и свою семью ставишь иногда в такое отчаянное положение. Вот это несчастье. Потерять друга – несчастье. Да много чего.

– Бывали ли ошибки на вашем пути, что-то, о чем вы жалели?

– Конечно, куда без этого? Чем больше ты в страсти и в страстности по отношении к жизни, тем больше ошибок, и, наоборот, чем меньше страстности, ошибок практически нет – сидишь себе тихонечко в своем углу. Но нет, конечно, и ошибки, и переживания по их поводу это нормально, я думаю.

– Бывает ли на вас какая-то отрицательная критика?

– Конечно. Когда кому-нибудь на ногу наступаешь. Вот позвали меня, к примеру, помочь с цирком в Петербурге. Меня министр культуры попросил, и я три года был директором цирка. Все, что связано со строительством, это было реально сделать, и мы сделали достаточно интересно, а вот, что с людьми связано, оказалось очень сложно. Люди живут еще в каком-то прошлом веке, уже их не изменить. Надо построить рядом второй цирк, где бы молодежь могла бы делать современный цирк. И поэтому все, кто со мной столкнулся в этой ситуации, говорят обо мне плохо и стараются написать как можно хуже о моих спектаклях. Но это связано с их собственной жизнью, а не с моими спектаклями.

– Какая ваша самая большая мечта на сегодня?

– Даже не знаю. Все мечты я быстро-быстро выполняю. Огромное количество прекрасных проектов я сделал за свою жизнь – больше ста. И это большие проекты, каждого из которых, быть может, хватило бы на отдельную жизнь. Но увидело их не так много людей, и потому я мечтаю создать некое место, где бы все эти проекты были собраны, и люди могли бы туда прийти и поучаствовать во всех этих проектах.

– Что-то вроде Диснейленда, но только Полунинленд?

– Ну да, жизнь как сумасшествие – чтобы вы могли пройти со мной вместе через все эти приключения. И я уже год этим занимаюсь. Наверное, я все-таки это в конечном итоге сделаю.

– Слава, но вы говорите о желаниях и о проектах, а я говорю о настоящей мечте, несбыточной, невыполнимой. Стать, например, бабочкой, или полететь на Марс. Есть ли что-то такое, о чем вы думаете: я бы так этого хотел, но это никогда не может исполниться!

– Мне кажется, что это так элементарно – стать бабочкой или на Марс полететь. Я даже не задумываюсь, а беру и лечу.

СЛАВА ПОЛУНИН И ЕГО ОТНОШЕНИЯ СО… СТАРОСТЬЮ:

– Замечательные. У меня сейчас как раз такой потрясающий период, когда я могу не беспокоиться и делать только то, что я хочу. В молодости было много беспокойств, а сейчас все уже продумал, все решил, везде все организовал, и теперь могу спокойно отойти в сторонку и смотреть, как это все цветет. Поэтому делать я могу теперь только то, что совершенно необязательно, повернуться в одну сторону, повернуться в другую. Хотя я по жизни чаще всего так всегда и делал, но все-таки сейчас это намного более естественно и легко, поэтому наступил идеальный период. Слово «старость» надо отменить и переименовать в «новую молодость» или найти какое-то другое, более подходящее слово.

– А если вы заболели, и тело вам изменило?

– Конечно, болею. Как все. Потерпишь, выберешься, и опять потихонечку, дальше, бочком. Да все нормально.

… С БОГОМ:

– У меня с ним особая история. Я точно знаю, что у нас какие-то с ним отношения, если говорить о нем, как о мировой гармонии, а я точно знаю, что надо этому соответствовать. Я понимаю, что должен «учитывать» (неправильное, конечно, слово, но точное) то, чего требует от меня мироздание. Правда, я больше люблю божеств, которые танцуют, как в Индии, например. А не тех, кто грозит пальчиком, хотя ко всем отношусь с уважением.
Но я думаю, что есть мировая сила, с которой ты должен все делать вместе, и, если ты так делаешь, то у тебя все получается, и тогда тебе хорошо и всем людям вокруг хорошо. А тебе хорошо, когда всем вокруг тебя хорошо.

… С ДЕНЬГАМИ:

– Дело в том, что я закончил экономический институт. Случайно, мама попросила. Поэтому у меня всегда с ними порядок. Я внимательно к ним отношусь, но сильно о них не задумываюсь. Деньги есть – я их трачу. Нет денег – жду, пока они соберутся.

… С КНИГАМИ:

– У меня есть много библиотек. И в Питере, и в Москве, и в Париже, они бесконечные.

– Вы покупаете бумажные книги?

– Только бумажные и покупаю. Из любых гастролей везу два чемодана, полные книг. Я такое удовольствие получаю от них – я их глажу, рассматриваю, расставляю по местам. Замечательные у меня с ними отношения. Последнее мое увлечение академией дураков, конечно, дает о себе знать, поэтому я даже написал такой список книг, которые должен прочитать каждый дурак. Я беру какое-либо направление, к примеру, абсурд, или наивность, и из десятков книг выбираю самую главную. Это не просто список золотых книг, это вершины разных смыслов. И всегда у меня десятки книг открыто и никогда такого нет, чтобы я одну книжку читал, они везде у меня рассованы.

Но отдельно хочу сказать про «Кодекс Серафини» – книга, написанная на языке, которого не существует, о планете, которой нет. Энциклопедия сумасшедшей красоты, которую не знаю когда еще людям предстоит понять. Или, например, замечательная книжка «Суер-Выер» Коваля…

– Еще бы. Это же прекрасный Юрий Коваль, любимый писатель Беллы Ахмадулиной.

– Эта книжка сильнее Ильфа и Петрова, она вообще находится где-то за облаками. Когда корабль дураков отправляется на поиски островов счастья, встречая по пути остров теплых щенков… Удивительный писатель…
Конечно, в этом списке «Маленький принц», «Дон Кихот», «Алиса в стране чудес»…

– А «Дон Кихот» – не устаревшая книга?

– Читать ее сложно, но, зато, какое удовольствие погрузиться в этот мир! Я даже больше картинки смотрю. Я очень люблю картинки, у меня вообще визуальное мышление, у меня тысячи альбомов, я собираю их, разных художников, и через картинки познаю мир.

… С ТЕАТРОМ:

– О, вот с театром у меня сложные отношения. Я вообще не люблю театр. Я не люблю клоунаду – потому что она так редко бывает настоящая! Как, наверное, и все остальное. Настоящее всегда редко. Чтобы мне пойти в театр, нужно, чтобы десять моих друзей сказали – сходи обязательно. Поэтому я хожу в театр раз в три года, но это всегда чудеса чудесные. То же и с кино. Меня интересуют все эти странные люди – Феллини, Терри Гиллиам… Там, где фантастика замешана с жизнью и юмором. Последнее время мало выходит великих комедий, но время от времени все же выходят – «Один плюс один», «Амели», «Карты, деньги, два ствола»…

…СО СПОРТОМ:

– Да какой спорт. Я же все время на сцене, я все время нахожусь в спортивном состоянии.

– Слава, вот вы прежде сказали, что любите «веселые» города. А Тель-Авив входит в этот список?

– Нет, не скажу. Я его еще не открыл. Я в Тель-Авиве бываю очень мало, и, наверное, мне еще не попался тот гид, который меня «влюбит» в этот город.

– Ох, ну это страшное упущение и для нас и для вас! Надо его обязательно исправить. Вас нужно непременно поселить «на подольше» в Тель-Авиве, у вас не может не случиться обоюдной любви. Быть может, даже ваш Полунинленд стоит осуществить в Тель-Авиве, потому что этот город очень к этому располагает.

– Спасибо и до встречи!

*******