Кто это
приближается к нам
сквозь мрак Эреба
по следам Геракла
и Пирифоя?
Если искусство старо, как время, то миф об Орфее стар как искусство.
«Орфей и Эвридика» Кристофа Глюка – одна из старейших опер, но в постановке Йехезкеля Лазарова «Орфей и Эвридика» превратилась в одну из новых израильских опер, став в один ряд с «Герцлем» и с «Ханоном Левиным – Опера», потому что древний миф предстал перед нами – удивленными и пораженными – историей сегодняшнего дня, осмыслением нашего нового бытия, нашей черной реальности и неизвестно куда ведущей дороги. Новая черно-белая звучащая трехмерная очень графичная поэма-опера-танец о переменах, использующая старую легенду для критики современного общества и изменения концепции времени.
В этой постановке каждый наверняка запомнит самую яркую для него сцену, арию, танец, аксессуар, декорацию. Описать хочется всё – от каждого кадра видео до каждой детали скульптурных декораций, от каждого жеста танцоров до каждого звука арфы, от каждого костюма до идеи монохроматической гаммы, от каждого отчаянного объятия до напускного равнодушия массовки – эмоции дело личное, но лучше посмотрите на фотографии Йоси Цвекера. Я запомнила дорогу – пустынную дорогу в лесу, такую, на которой случаются страшные катастрофы. Такую, которая ведет в одну сторону – в ад. Дорога в никуда?, в царство мертвых?, в будущее – но в какое? И хотя Глюк написал оперу с финалом, отличающимся от мифа, Лазаров не оставляет такой лазейки. Смерть – она здесь. Хотя в театре смерть – это всего лишь еще одна иллюзия, возникающая и исчезающая по мановению палочки дирижера и под руками самого Орфея, роняющего руки на рояль – на его черные клавиши.
«Эвридика» Якопо Пери, написанная в 1600 году, является самой ранней из сохранившихся опер в мировой музыкальной литературе, а «Орфей» Клаудио Монтеверди, написанный несколькими годами позже – в 1607-м году, является самой ранней оперой, которая до сих пор регулярно исполняется. Оперы «Орфей» буквально загромождают сцены театров (а в наше время и киноэкраны) последующие пять столетий. Неудивительно, что сказка о величайшем музыканте в истории, человеке, который мог заставить плакать самые камни, чья бессмертная история от ее древнегреческих истоков до вневременного настоящего, история, где союз хора и танцоров кажется неизбежным и неразделимым, продолжает привлекать внимание людей искусства.
Йехезкель Лазаров собрал потрясающую команду, которая смогла воплотить его замысел – по крайней мере, на мой зрительский взгляд. Сама постановка, хор, танцоры – впрочем в танце двигаются все – от солистов до декораций – свидетельствует о силе любви, страха и неизбежности судьбы.
Орфей у Лазарова (на премьере партию Орфея блистательно исполнил потрясающий американский контратенор Николас Таманья, который уже пел в Израильской опере в «Ариоданте» Генделя в прошлом сезоне) – не просто певец-лирик, а герой, и думаю вот почему: Орфей был одним из членов экипажа, который сопровождал Ясона в его путешествии на поиски золотого руна – то есть одним из легендарных аргонавтов. Когда корабль Ясона проходил мимо острова, на котором сирены пели и играли свою роковую мелодию, Орфей громко пел, чтобы заглушить их песни, чтобы спасти Ясона и остальных моряков. Эта история Орфея менее известна, чем трагический миф об Эвридике – история о преданности, о любви, об отчаянии, о смерти, сомнении и безумии, решимости и страхе. Почему Орфей обернулся? Почему оборачиваемся мы, не смея забыть?
Эта обреченная история любви, ставшая более известной благодаря римским писателям (Овидию, Вергилию), чем греческим оригиналам. Кстати, имя Орфея настолько тесно переплетено с традицией лирической поэзии, что позже возникла традиция, согласно которой и Гомер, и Гесиод, два величайших поэта Древней Греции, были потомками Орфея.
«Орфей и Эвридика» Кристофа Виллибальда Глюка, премьера которого состоялась в 1762 году в Вене, является самой известной из всех музыкальных версий «Орфея» и был первой из великих «реформаторских» опер Глюка. В ней он и его либреттист Раньери де Кальцабиджи стремились отойти от сложных сюжетов и витиеватой музыки оперы-сериа в пользу «благородной простоты», где музыка всегда двигает историю. Премьера оперы в венском Бургтеатре 5 октября 1762 года имела большой успех – настолько, что Глюк сам переработал оперу для французской премьеры в Парижской опере 2 августа 1774 года под названием «Орфей и Эвридика». Французская версия, написанная специально для Марии-Антуанетты, длиннее, больше и величественнее; Глюк расширил части, добавил новые и пересмотрел оркестровку. Он также переделал партию Орфея с альт-кастрата на haute-contre французской оперы, очень высокий тенор. Эта опера остается самым популярным произведением Глюка и вехой в истории оперного искусства. «Орфей и Эвридика» включает в себя некоторые из самых любимых произведений Глюка, от нежных «Objet de mon amour» и «J’ai perdu mon Eurydice» Орфея до впечатляющей «L’espoir renaît dans mon âme», добавленной к французской премьере. Но опера, пожалуй, наиболее известна своей новаторской танцевальной музыкой; два ярких момента включают «Танец фурий» и «Танец духов».
Это был исторический экивок – всегда полезно напомнить старые факты, перед тем как окунуться в новое искусство. А это именно то, что мы видим – новую оперу. И это потрясающее интересно.
Подробности, даты и билеты – https://www.israel-opera.co.il/eng/?CategoryID=1283&ArticleID=6691
или здесь – https://www.israelculture.info/orfej-spuskaetsya-v-ad-versiya-glyuk-vs-lazarov/
Маша Хинич. Все фото – © Йоси Цвекер. Пиар-агентство: Sofia Nimelstein PR & Consulting
Recommended for you
Leave a Reply
Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.
