Инна Шейхатович. Фото Жерар Алон (предоставлено автором)
Фестиваль «Театронетто» в этом году прошел в 31-й раз. Яков, Янкеле Агмон придумал его и был его главой. Якова Агмона нет уже два года. Перед уходом, в последние часы жизни он передал фестиваль жене, сподвижнице, актрисе Гиле Альмагор.
«Театронетто» – история, в которой центральную роль, самую невероятную и ответственную играет артист. Один. Соло. Без помощи партнеров. Он выходит к залу и пытается сотворить чудо. В одиночку это труднее всего. Потому что театр – искусство коллективное. Театр – совпадение многих людей. Мозаика воль и талантов. Нечто сотворенное вместе. «Театронетто» – эксперимент. Здесь акцент, фокус на индивидууме.
Итак, «Театронетто»-2022. Море внизу, у берегов Яффо, у подножия Яффского театра лежало антрацитово-серебряное. Вечер открытия был вечером встреч, ностальгии – вспоминали Якова Агмона, смотрели очень динамичное уличное шоу студентов «Семинара кибуцев», театральной школы, которой руководит Ицик Вайнгартен. Юноши и девушки, будущие актеры (если их жизнь пойдет по театральному маршруту, разумеется!) пели, выражали себя в диалогах с публикой. Взлетали над белыми кубами. Юная Терпсихора атласными пуантами чертила узор. Я очень абстрактно рассказываю? Чересчур субъективно? Потому что главное в этих перформансах под звездами – юный порыв, атмосфера, дух театра, молодого, очарованного.
Ночь искрилась гирляндами огней, текла молоком софитов возле театрика «Аль-сарайя». Гила Альмагор, маленькая, сильная, красивая, сказала в микрофон о том, как важен был этот фестиваль для Якова Агмона¸ как она серьезно и благодарно относится ко всем, благодаря кому фестиваль живет, продолжается. С башни пролился гортанный зов электронного муэдзина. Гила грустно сказала: «Янкеле любил этот звук…». В Яффо гуляли, жевали, пили ночь с морской солью. А в маленьких залах яффского театра играли поодиночке свои спектакли участники фестиваля.
«Свидетель» – это перенос на сцену фрагментов дневника еврейского поэта, единственного свидетеля от лица нашего народа на Нюрнбергском процессе – Абрама Суцкевера. Великого поэта, творившего на идиш. Актер играет целую судьбу, длинную дорогу, маршрут из детства, из снега и деревьев, из картин, давших поэту начальную ноту, в Вильно, где он осознал свое предназначение, свой беспокойный и мелодичный дар. А потом гетто, партизанский отряд. Чудо избавления от фашистского чудовища. И выступление в Нюрнберге. Внучка поэта, актриса Адас Кальдерон свято и гордо пропагандирует творчество Суцкевера. Не дает стране забыть о нем. К сожалению, она в этой теме фактически одинока… Пьесу «Свидетель» она и ее единомышленники составили, выкристаллизовали из живого свидетельства поэта. Актер Михаэль Анегби невероятно похож на Суцкевера, – первое впечатление ошеломляет: «надо же… один в один…». Душу, внутреннюю жизнь героя ему тоже удается передать. Анегби играет трогательно, трепетно; пиетет к материалу и юношеская отчаянная смелость сливаются. Он играет взахлеб. Помня, как это ответственно и важно. Как драгоценны дневники Суцкевера. Как драгоценна вся та неубитая¸ святая, непобежденная еврейская жизнь… Зал не дышит, зал там, в мире поэзии, страха, войны, трудной победы…
В программе фестиваля этого года были и спектакли-крошки, монологи по двадцать минут.
…Девушка, актриса и певица в самом начале профессионального пути, хочет в ситуации пандемии, отчаяния, душевной смуты выжить, да еще купить квартиру. Она выставляет на аукцион аттестат зрелости и диплом. И свои слезы. Зрители назначают цену. Комментируют. Смысл ясен – воплощение спорное. Хотя активность публики весьма многообещающая.
Другой монолог: герой нашел свою будущую жену спящей на лавке в парке с прилепленным ко лбу презервативом… И далее идет рассказ о странном и перевернутом мире маленького, чудаковатого и довольно жалкого человека…
Большой актер, истинный мастер Ицхак Хезкия играл грустную историю о том, как рутина, оковы привычек, мертвящая инерция убивают любовь. В точности, как ржавчина убивает металл…
Еще одна грустная повесть-малышка рассказала о том, как гражданин, то ли наяву¸ то ли во сне, убивает социальных работников, которые приняли решение отнять у него сына.
Давид Беленка показал особый мир актера, вынужденного стать охранником в огромном торговом центре, но не сдавшегося, продолжающего творить и развлекать. В сказке про волшебника из страны Оз, в публике и своей фантазии он ищет равновесие и вдохновение…
Три вечера. Призы (не буду здесь о них писать – это отдельная тема, да и русскоговорящим зрителям она наверняка чужда и неактуальна), музыка, встречи с создателями и разговоры в фойе театра «Симта», на площадке перед старинным зданием арабо-израильского театра, десант «Театронетто» в пространство театра Акко – все интересно. Коротенькие монологи, похожие на странички личных, потаенных дневников – или воззваний на площади.
Для любителей иного, современного, спорного, оригинального театра фестиваль важен. Он дает пищу для ума и воображения. А для нелюбителей он так же ничем не отмечен, как и все¸ что не связано с миром практицизма, удобства, денег, политики. Если бы я хотела выпить бокал красного вина у стен театра Яффо, я бы подняла этот бокал за вечных странников-любителей. За фестивали и пульс, динамику театра. Новизну, которая знает провалы и взлеты. За море, в котором тонут гирлянды огней и демоны банальности. За вас, неустрашимые творцы израильского искусства, которым все нипочем…
Leave a Reply
Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.
