Верхнее фото: © Rahi Rezvani – предоставлено организаторами гастролей

Тряпичные куклы – они такие гибкие, они такие мягкие, они такие легкие… Их можно сложить, подкинуть, выбросить за стену. С ними можно станцевать вальс. Вальс Легара из его оперетты «Веселая вдова». Вальс, печально известный как одно из любимых музыкальных произведений Гитлера. Любовь фюрера к «Веселой вдове» была нескрываема. Шостакович, сочиняя «Ленинградскую» симфонию во время блокады Ленинграда использовал тему этого вальса, чтобы описать в музыке вторжение. Этот вальс звучит в балете Хофеша Шехтера Grand Finale наряду с «Квартетом» и «Сюитой» Чайковского и «Русской песней» еврейского композитора Владимира Залдвича.

Струнный квартет/квинтет/секстет (музыкантов то четверо, то пятеро, то шестеро) двигается по сцене между стенами-панелями из японской бумаги, походящими на бетонные строительные блоки. Эта группа музыкантов, одетых в строгие вечерние костюмы – часть сценической картины, хореографии, дизайна, звука.

Танцоры делят с ними сцену, музыканты делят с танцорами музыку, которая вся – транс, вся дрожь, вся – бой. Барабанная дробь оживляет тряпичные вялые тела, они обретают силу воли, желание жить, менять, вырваться за стены. Стены надвигаются, меняют конфигурацию, уходят в сторону, в дымку и пугающий туман, и вновь накатывают как волны в золотом, становящемся праздничном свете, переходящем в резкий белый в унисон с барабанным боем – саундтреком, сочиненном Хофешом Шехтером вместе с его давним коллегой, музыкантом Яроном Энглером.

Grand Finale – название зловещее или оптимистичное? Grand Finale – это ощущение нашего времени, это неконтролируемое чувство, что все подходит к концу. Счастливым будет ли это финал? Возможно. Ведь позади останется война, геноцид, бремя, гетто. Танцоры поднимают руки кверху. Что это? Знак того, что они сдаются? Или знак того, что черпают энергию свыше? Они стоят на коленях в узком пространстве между все теми же сдвигающимися стенами. Это молитва или угроза? Это о нас или о всех? О беженцах глобализации или еврейском народе? Тряпичные тела обрели каркас – они бегут, спасаются, борются в резко очерченном воображаемом ландшафте. Поддерживают друг друга и падают. Или может то полет в космос, а стены эти странной конфигурации – стены звездолета? Полет общий, но вот от стаи отделились фигуры, упали, стали вновь тряпичными бездыханными куклами.

Лицемерие мира бесит Шехтера, он читает ему отповедь, трансформируя эмоции в хореографическую импульсивную рэп-битву. Grand Finale вызывает полное сопереживание с танцем: мы с ним и в нём. Тела двигаются в ритме транса.

Grand Finale вызывает множество ассоциаций, оставаясь единым целым. Вот мои ассоциации: «Капричос» Гойи, «Крик» Мунка, стены гетто, великая китайская стена, геноцид уйгуров, чучела в полях, фильм «Джокер», фильмы Тарантино, бетонные монолиты, йеменский шаг, хасидские танцы, цыгане, Балканский полуостров, восстание, стены с граффити, апокалипсис, лифт в небо, тотальный танец, удар и всхлип.

Война. Победа. Овации. Поражение.

Легкость и легкомыслие – немного… Вечеринка навзрыд. Конвульсии.

Танец из тьмы. Экстаз.

Слезы, дымка, маятник.

Что будет дальше? Какой транс, какой космос?

Смерти нет. Есть барабанная дробь.

28 ноября, четверг, 20:00
29 ноября, пятница, 13:00
30 ноября, суббота, 20:00