#точказренияП
Нью-Йорк – выставки августа
При входе в роскошный особняк Еврейского музея на 5-й авеню сильно пахнет копченой селедкой. Еврейский же музей, так что запах селедки к месту. Пахнет так вкусно, что инстинкты проголадавшейся любопытной визитерки заставляют сначала спуститься в подвал, где витрины семейной, еврейской, существующей с 1914 года закусочной Russ&Daughters вызывают состояние далекое от восприятия искусства, но noblesse oblige, и я послушная сама себе, подымаюсь на первый этаж, где в залах выставки натюрмортов Хаима Сутина “Flesh” (“Плоть”) пусто. Два хранителя и два посетителя, 32 картины и куратор, упоенно и истово ведущий разговор сам с собой у распятых на ярко-синем фоне коровьих туш. И у распятых на этом же ярко-синем фоне птичьх туш. И рядом с тремя очень грустными худосочными селедками, не чета толстобрюхим рыбам Расса с поколения дочерей.
И у Джоэля Расса и у Хаима Сутина все кошерно. У одного торжество плоти. У другого – плоть мертвая, распятая и страшная, но столь похожая на цветы Кислинга, друга Сутина по Парижу. Лувр, Рембрандт и Курбэ, смерть и краски, выплескивающиеся из натюрмортов. . Ночью прочитала всё, что нашла об этой выставке и о прошедшей недавно ретроспективе Сутина в Москве. Джоэль Расс был родом из местечка Стшижув в Польше, Хаим Сутин из Смиловичей на территории нынешней Белоруссии… Они были людьми одного поколения. Может встречались?
https://thejewishmuseum.org/visit/russian
https://thejewishmuseum.org/exhibitions/chaim-soutine-flesh#
*****
Жизнь так складывается – чудесно: вот прилетаю во внушительный город – там или здесь, а в нем, в большом музее выставка Джакометти. Из коллекции той или иной, но всегда – это, по сути, одна выставка, ведь лепил Джакометти большей частью самого себя, даже если и подписывал портрет или скульптуру – «Г-н \ г-жа такой-то \такая-та».
Но не меньше его скульптур, люблю тени от них – у теней характер четче очерчен. И фотографировать люблю тени… Они не убегают, привязаны к удлиненным бронзовым телам, хотя гипсовые оказались выразительнее. И портреты какие! И Африка проглядывает (как и у Бранкузи в одном из боковых залов). Ретроспектива Джакометти в нью-йоркском «Гугенхайме» из тех выставок, идея и оформление которых – отдельный экспонат. 25 долларов не жалко, хотя сноровка проходить без билета не исчезла.
40 лет Альберто Джакометти лепил тела и взгляды. И чуть ли не сорок лет музей Гугенхайма за ним и Парижским фондом Джакометти ухаживал. И вот – новая спиральная ретроспектива из тех работ, что в Нью-Йорке на выставках ранее не показывались. Иконические образы, эстетический вокабуляр, сотворенный одним из гениев 20 века в крошечном ателье на Монпарнасе вкупе с младшим братом Диего и женой Аннет Арм. Родившегося в швейцарской деревне Альберта и его брата Диего с искусством познакомил отец-художник, а затем – Париж и 20-й век.
Как все просто, когда смотришь на его картины, ряды вылепленных голов с отпечатками пальцев на гипсе и скульптуры сквозь объектив. Как все сложно, когда заглядываешь в глаза хозяев теней.
Взбираешься по спирали под крышу ротонды сквозь ряды суровых, пронзающих взглядом и статью Альбертов, Аннет и Диегов, а там, последней в ряду – собака… Обычный парижский промокший под дожем пёс. Только вот тень его – фантастична. Дождь пошел и в Нью-Йорке и разогнал духоту.
https://www.guggenheim.org/video/giacometti
https://www.guggenheim.org/exhibition/giacometti
******
The world must follow the church and not viсe versa.
Оказывается, я могу потерять дар речи. Ненадолго, минут на 5, но могу.
Дар речи я потеряла на выставке «Небесные образы: мода и католическое воображение» в «Метрополитен-Музее», а потом снова защебетала, но уже иначе, куда вдохновеннее. И поехала на выставку второй раз – она настолько хороша, что даже примиряет с клоакой нью-йоркской подземки, а каталог килограмм в семь весом уже заказан и отправлен в Израиль, так что буду продолжать любоваться тем, что увидела воочию – тем, как устроено человеческое воображение и умение.
Каждая часть сериала «Молодой папа» начинается с торжественного прохода Джуда Лоу вдоль ряда шедевров живописи – сиречь рисованной истории католицизма. Улыбка у Лоу – наглая, торжествующая, под стать его развязной походке. Еще бы – такие сокровища Ватикана на расстоянии вытянутой руки, да и одет он тоже в сокровища – в папские одеяния, названий которым не счесть, из белого шелка, шитые серебром и золотом, каменьями украшенными драгоценными и орнаментами. Они и показаны на одной из частей той самой выставки в «Метрополитен», которая не просто must, а супер-must, гала-выставка сезона, который предшествовал великий гала-бал. Одна из кураторов – сама Анна Винтур, редактор Vogue. Второй – директор Института костюма Метрополитен-музея Эндрю Болтон. Часть экспонатов получены из Ватикана после долгих просьб-уговоров-переговоров – и расположены тиары с коронами в витринах из бронированного стекла в галереях Института моды музея, как раз под бассейном Египетского храма. Основная часть – главный бал и дефиле – в ставших подиумом галереях византийского и средневекового искусства. Третья часть – в Cloisters, в филиале Met на севере Манхеттена, аж за Колумбийском университетом.
Выставка замечательная – чего уж говорить, обретя дар речи. И идея разместить ее основную часть в залах Византии и средневековья, которые обычные Met-посетители устало прошаркивают после Египта, Рима, импрессионистов и Джексона Поллака, сработала на ура. Сокровища в залах средневековья собраны такие, что на них смотреть, и смотреть, и смотреть. И на мои любимые деревянные раскрашенные статуи, и на гобелены, и на барельефы, витражи, мозаики, украшения (серьги – дар Джи. Пи. Моргана – отдельный сказ, начало главы про то, как люблю филантропов, меценатов и просто богатых людей), и на украшенные кресты, и на иконы. На всю ту роскошь, которой славится католицизм. И смотрит на них публика в этих залах благодаря великим модельерам настоящего, роскошь религиозного искусства и ритуалов претворивших, ими восхитившихся, под влияние попавших, воссоздавших, придумавших и приумноживших. Снимков наделала множество, потом все стерла – они блекнут по сравнению с увиденным, как целлофановая обертка конфеты рядом с золотым куполом. Потом снова наснимала – чтобы видеть и помнить, пока каталог не придет. Часть фотографий (как обычно лучшую) потеряла в телефоне.
Дефиле в музее идет под небесную музыка британца-минималиста Майкла Наймана, не надоедающую ни на секунду, несмотря на повторение ее в несколько-минутном лупе. Точно совпали волны всего и, конечно, тут же, у входа, на экране, «Рим» Феллини 1972 года с его памятными кадрами шаржированного, насмешливого показа мод в Ватикане и тем самым высказыванием, что привела вначале: «The world must follow the church and not viсe versa» – «Мир следует за церковью, а не наоборот».
Взгляды всех манекенов на выставке устремлены вниз. Будем скромны в лоне святости. Крылья ангелов, накидки из золотых кубиков мозаики, цветы Рафаэля, превращенные в шляпки, монашеские клобуки – в изящнейшего кроя пальто. Чепцы – в восхитительные головные уборы. Живопись Фра Анжелико – в ряд умопомрачительных платьев (под музыку Самуэля Барбера). Цитаты из Кранаха и Эль Греко в шелке и тафте, в кружевных крыльях херувимов.
Никакого святотатства, одно восхищение фантасмагорией, парящей модой, иерархией и кодами. И влиянием католицизма на то, во что мы все одеваемся. 200 экспонатов. Сорок с лишним из них — из папской ризницы в Ватикане. Многие предметы никогда ранее не выставлялись. Вот что вычитала: «самая ценная часть экспозиции – это папская тиара, подаренная королевой Испании Изабеллой II Папе Римскому Пию IX в 19 веке. В ней 19.000 драгоценных камней, из которых 18.000 – это бриллианты». Но это не совсем так. Самая ценная часть выставки – бесконечная фантазия, воображение и божий дар. Об этой выставке можно прочитать и посмотреть в Интернете во множестве. Но если есть возможность, лучше самим побывать на балу.
Похожее
