Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Как принято нынче кокетливо предупреждать – много букв. Много, признаюсь, благодаря третьему К. Вдруг появилось время, которое можно было бы истратить на что-то другое, супер-полезное, а получилось – на «Третий сон», на почитать о художниках, на порыскать по сайтам, на поразглядеть картины и на посмотреть видео. Хотя лучше бы на выставку еще раз сходить… И придет такое время. А пока что много букв…

Третья стадия сна – в это время человека разбудить очень сложно; на этой стадии возникают 80% сновидений, и именно на этой стадии возможны приступы лунатизма, ночные ужасы, разговоры во сне. Однако человек почти ничего из этого не помнит. В этой фазе самому проснуться невозможно. Если нас разбудят, мы будем растеряны: не сразу сориентируемся, где мы и что происходит.

Герцлийский музей современного искусства открылся 24 декабря спустя несколько месяцев после того, как закрылся. Музей открылся, проработал 2 дня  и снова мы все угодили в большой К.  Интересно, как на подобное изложение хронологии фактов, отреагируют наши потомки? Но, зато пока есть время о выставках написать и про выставки прочитать.
Общее название семи новых персональных выставок, новой экспозиции в Герцлийском музее – «Третий сон», или «Третья мечта». Сон наяву, грезы, мечты – ждем светлого будущего и вспоминаем третий сон Веры Павловны и, разумеется,  офорт Гойи «Сон разума рождает чудовищ». Семь выставок – это экспозиции Дганит Бен-Адмон, Пенни Хесс-Ясур, Озиаса Хофштеттера, Михаэля Лиани, Ави Сабаха, Дины Шенхав, Песаха Слабоски.
Главный куратор: доктор Айя Лурье. Приглашенные кураторы: Йона Фишер, Мейталь Авирам, Тали Бен-Нун, Лилах Овадия.

«И думается Вере Павловне: «Что это в последнее время стало мне несколько скучно иногда? или это не скучно, а так? да, это не скучно, а только я вспомнила, что ныне я хотела ехать в оперу…». Когда мы в последний раз вспоминали, что опаздываем в оперу и пора или что пора в музей? Чернышевского перечитывать забавно и поучительно: «Нет, одной теперь скучно. Это прежде не было скучно. Отчего же это прежде не было скучно одной и отчего теперь скучно?»… – Переверни страницу назад, – говорит гостья. Вера Павловна перевертывает страницу. «Лето нынешнего года…»
Лето нынешнего года прошло. Наступила зима. Музейные двери хлопают створками как в салуне – открываются – закрываются – отрываются. Над музейными дверьми в Герцлии успели поменять вывеску. Старая сменилась на новую. «Время портрета» – на «Третий сон». Так названа одна из картин Песаха Слабоски (демонстрируемая при входе, в вестибюле музея), в центре которой художник написал на иврите печатными буквами: «Это третий сон, который я помню».

Песах Слабоски, скончавшийся в 2019 году, часто вписывал/впечатывал в свое картины отрывки случайно услышанных разговоров. Реальность  вторгается в творчество художников, хотят они того или нет, возвращаясь обратно (реальность отображенная – к реальности отображаемой) на их картинах в музейных пространствах. Выставка «Третий сон» приглашает зрителей в измерение, где реальность – это сон, оборачивающийся кошмаром – так картины отражают реальность нашей жизни.
Творчество Песаха Слабоски (1947–2019) долгие годы у многих вызывало недоумение, даже у его коллег и кураторов, но последнее время вызывает всё больше любопытства и признательности. Между тем, Песах Слабоски был еще и музыкантом, и педагогом и писателем, и некоторые его эссе, в том числе и «Восстановленное вдохновение» (1989 г.) стали хрестоматийными.
Слабоски родился в Детройте, столице американской автомобильной промышленности, в период расцвета минимализма и зарождения концептуального искусства. В юности он занимался афроамериканским госпелс, рок-н-роллом и поп-музыкой. Изучал литературу и древнегреческий язык, а затем и искусство в Нью-Йорке, где встретил Номи Брукманн, молодую израильскую художницу, ставшую его спутницей жизни. Слабоски репатриировался в Израиль в 1978 году и поселился в Иерусалиме. Прошлое «там» и израильское «здесь», Детройт и Иерусалим –  постоянная двойственность проявлялась в его творчестве. Слабоски продолжал заниматься и музыкой и организовал Same World Trio, в котором пел, несмотря на операцию на связках (еще одна операция оставила его без руки и плеча).
Единственная его масштабная выставка при жизни прошла в 1997 году в Тель-Авивском музее искусств. Выставка в Герцлии «Открыто и скрытно», которую курирует Йона Фишер, представляет в общих чертах направление работы Слабоского за последние двадцать лет: неправильная геометрия картин, абстрактные структуры, внутреннее пространство –  это и скульптурная живопись, и расписанная скульптура.
Кстати, он собирал не только услышанные отрывки фраз, но и брошенные предметы – от сломанной мебели до засохших цветов. Приносил их в свою студию и использовал в своих работах. Песах Слабоски не делал различий между жизнью и искусством, искусством и музыкой, найденными им предметами и созданными им объектами, картинами и даже рамами картин. Для него живопись была органичным продолжением и расширением его собственного тела. Холст он натягивал на объекты, которые собирал из готовых деталей – из ready-made, из искусства, музыки и жизни. Его работы – массивны странны и, точно, запоминающиеся.
https://www.youtube.com/watch?v=Ujgapj1EHEw

На каждой из семи выставок обыденные предметы и рядовые события ассоциируются с воспоминаниями и травмами из прошлого художников. Мгновения тьмы, сложносоставные, странные, интригующие образы, страшноватые видения сочетаются с попытками убежать или смягчить удар при падении при пробуждении.
Лучше всего это заметно в «Туннеле» Дины Шенгав, сделанном, как и все предметы в нём – от топчана до кирки – из мягкого полиуретана, из бело-желтой искусственной губчатой массы. Этот «Туннель» – инсталляция в центре пустого светлого выставочного зала – напрочь лишен защитных функций, хотя в нем можно спрятаться, «изолироваться», представить себя внутри матраса, но Дине  Шенгав он напоминает и о том, что ее отец выжил во время Второй мировой войны.
Наружные стенки туннеля – гладкие:  то ли это упавшая труба электростанции, то ли абстрактная скульптура для украшения промышленного парка. Внутри же 20 метровой губки, похожей на моллюска –  следы лопат и тесаков на стенах, разбросанные в придуманном хаосе множество предметов и рабочих инструментов (всё сделано из той же губки), использовавшихся окопавшимися во время пребывания в пещере.
Естественно, первая ассоциация – террористические туннели. Вторая – внутренности осьминога, третья – тупик,  этот туннель не решает никаких проблем, хотя в него можно убежать и скрыться в нём. Четвертая – это уже рассказ Дины Шенхав о ее отце – Давиде Шенхаве известным реставраторе, специализирующимся на мозаике и его невероятной истории выживания во время Второй мировой войне, когда он, будучи подростком, оказавшись один в лесу, вырыл себе убежище-яму, сохранившую ему жизнь.
Можно бродить по туннелю, можно – вокруг него, меняя точку зрения, состояние и время, соединяющиеся на разных уровнях – нынешнем и историческом, коллективном и автобиографическом.
https://www.youtube.com/watch?v=bYsI1N2RR9Q

 

Работы Озиаса Хофштеттера – художника, также пережившего Катастрофу, даже смотреть тяжело, каково же ему было их рисовать? Кошмарные существа – как кошмарные сны на выставке «Картина-Существо». Озиас Хофштеттер (1905–1994) родился в Польше. Между двумя мировыми войнами жил в Польше, Германии, Австрии, Франции, Швейцарии. После Первой мировой войны семья Хофштеттера переехала из Галиции в Вену, затем в Амстердам, а затем во Франкфурт. В 1921 году семья вернулась в Вену. В 1938 году, после аншлюса, гестапо арестовало родителей. Озиасу, его брату и сестре удалось бежать в разные места. Бен-Цион и Фрадл, его родители, были депортированы в Лодзинское гетто, где их убили в июне 1942 года. Озиас бежал в Бельгию, где воссоединился со своей невестой Анной Щебестовой; они поженились в Брюсселе в ноябре 1938 года. В 1939 году из-за серьезных финансовых трудностей они переехали в лагерь беженцев Марнефф, созданный местным комитетом по делам еврейских беженцев в Бельгии. После капитуляции Бельгии в мае 1940 года, Хофштеттер был арестован, но благодаря усилиям брата и сестры, бежавших в Швейцарию, Хофштеттер был освобожден и перебрался в Швейцарию через Альпы в 1942 году. Он был арестован швейцарской пограничной полицией и вновь переведен в лагерь беженцев. Именно в лагерях Хофштеттер начал рисовать портреты. В 1943 году с помощью Комитета по унитарной службе был освобожден для обучения в художественной школе в Цюрихе. Через год после окончания войны Хофштеттер вернулся в Вену, где его ждала жена, и завершил учебу в Академии прикладных искусств. Супруги переехали в Варшаву в 1948 году и репатриировались  в Израиль в 1957 году.
Признание пришло к Озиасу Хофштетеру относительно поздно, но его работы успели быть показаны на многочисленных выставках в Израиле и за рубежом.
После репатриации Хофштеттер в течение двенадцати лет работал ночным сторожем в Геофизическом институте Израиля в Холоне, спал днем ​​и рисовал ночами, преследуемый своими воспоминаниями. В живопись он нырял как в убежище, рисуя на бумаге опаленную историю своей жизни. На данной выставке – «Картина-Существо» –  представлены его рисунки на черной бумаге, рисунки философа-скептика, пятна и линии, выступающие из вязкого опаленного слоя смолы трагикомедии. Хофштеттер изучает страдание, но не погружается в него. Личный кошмарный экспрессионизм, диалог формы и фона, театр, на сцене которого – обнаженные бесполые фигуры, головы, части тела, и в то же время в этих работах, в этих черных листах дневника жизни – сам дух эпохи, в центре которой – человек.

Следующая экспозиция – выставка «Лицом вниз» 43-летнего израильского художника Ави Сабаха, бывшего выпускника и нынешнего лектора «Бецалеля», одного из создателя галереи «Барбур» в Иерусалиме: три стены, 80 работ – серое на черном фоне, прорисованная, процарапанная, татуированная графическая притча о притче. А началось всё, как рассказывает Ави Сабах, когда он увидел древнеримскую фреску в Метрополитен-Музее в Нью-Йорке. Собственно говоря, Ави Сабах также создал фреску – из 80 частей, на трех стенах, от пола до потолка. Минималистичные, тонко прорисованные архитектурные мотивы перемежаются с миниатюрными реалистичными картинами, одновременно мифологическими и современными, которые, кажется, парят в черном пространстве с их гротескными, гибридными извивающимися крупными объектами в капсуле, выпавшей из металлического времени. Ужасающие ночные существа, совы и летучие мыши – нельзя не вспомнить Гойю.
https://www.youtube.com/watch?v=BDUo1uOewas

 

Дганит Бен Адмон представляет инсталляцию – описание некой гипотетической тревожной ситуации, в которой внутреннее и внешнее, прошлое и настоящее находятся в неминуемой опасности. На деле – это переплетение светильников, подушек, видео, декоративного фонтана, ready-made объектов и семейных воспоминаний. А еще посереди зала установлена перегородка, собранная из строительных лесов, каркас которых обернут абсорбирующей тканью, которой обивают матрасы. На ткань натянута прозрачная пленка с белым рисунком сетки, связанным с узором из квадратов, выложенных лентой на полу. В общем, все непросто, но эти узоры и квадраты устанавливают свой закон и порядок, логику и непрерывность, и, может даже, упорядоченность.
А вообще-то все эти квадраты не просто так – это отпечатки семейных историй о землетрясении в Агадире в Марокко в 1960-м году, когда погибла вся семья бабушки Дганит, за несколько лет до того переехавшей в Израиль.
История создания этой работы изложена на сайте музея, а называется эта инсталляция «Объяли меня воды». «Объяли меня воды до души моей, бездна окружила меня, тростником обвита голова моя» – красиво говорил пророк Иона, хотя Википедия напомнила, что это фраза еще и заголовок романа Кэндзабуро Оэ. Надо будет перечитать и Книгу Ионы, и роман перед походом в музей. Впрочем, Книгу Йоны я уже перечитала – всегда вселяет оптимизм.
https://www.youtube.com/watch?v=sP_7CBinRYA
https://www.youtube.com/watch?v=ekimOfC4yzs

Еще одна экспозиция «Третьего сна» – «Все включено» Михаэля Лиани.
Еще одно описание побега от реальности – на сей раз в Эйлат, в отпуск в столь хорошо знакомый ему с детства город изобилия и ночных кошмаров, в котором бегство от реальности является невозможным вариантом побега. Видео, фотографии, инсталляции, саунд – всё включено в эту грустную иронию.

34-летний Михаэль Лини Лиани препарирует Эйлату, исследуя его через призму трезвого созерцания и ностальгии. Эйлат – реальный и наполненный несбывшимися мечтами. История праздника в Эйлате, фрагменты которой созданы с использованием различных технологий фотографии и монтажа – от документальных/псевдодокументальных съемок до психоделических фантазий цвета, света и эксцентричных персонажей. Кстати, включенный в экспозицию документальный фильм Михаэля Лиани «Эйлат Мами» получил награду NEXT на фестивале DocAviv в 2019 году.
https://www.youtube.com/watch?v=OYXFcbfhiBA&t=422s

 

И напоследок – летучие мыши, без них не обойтись даже в «Пространстве и его двойнике» Пенни Хесс-Ясур – инсталляции, основанной на ее наблюдениях в одной из лаборатории Института Вайцмана, где исследуются способности летучих мышей ориентироваться в темноте. Пенни Хесс-Ясур изображает воображаемые карты: и те, которыми пользуются летучие мыши и наши «карты», основанные на наших же переживаниях, на подсознании, в котором страх устанавливает границы, а поведении импульсивно.
Инсталляция  – светящийся лабиринт из системы ментальных карт, отражающих субъективное восприятие пространства. Эта работа Пенни Хесс-Ясур была представлена ​​летом 2019 года на ее персональной выставке в музее Реклингхаузен в Германии. Но лучше сразу все самим посмотреть – вот здесь https://www.youtube.com/watch?v=9b2-bOD-Ru4. Даже на видео это зрелище захватывает.

www.herzliyamuseum.co.il
https://www.youtube.com/watch?v=jsCwUcq1w7U
https://www.youtube.com/channel/UCJecyXacmpmXVXNYAKS5Y5w
https://www.facebook.com/-מוזיאון-הרצליה-לאמנות-עכשווית-Herzliya-Museum-of-Contemporary-Art-90776828903

Маша Хинич. Иллюстрации предоставлены пи-ар службой Герцлийского музея современного искусства Hadas Shapira PR