Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Верхнее фото: На выставке в музее Эйлата — фото М. Марка

“А я несу в себе те гены,
Которыми Марк обладал.
И обещаю:”Непременно
Найду его я идеал!”

 

21 июня в Российском Культурном Центре в Тель-Авиве откроется первая персональная выставка художницы Ирины Марков-Шагал, в преддверии которой Ирина любезно согласилась ответить на наши вопросы.

– Ирина, расскажите о Вашей жизни в России до репатриации в Израиль.

– Родилась я в Таганроге в семье молодых студентов, поэтому с самого раннего детства была очень самостоятельной: с 3-х летнего возраста, например, сама ходила в детский сад, в магазин за хлебом и молоком, а в 6 лет уже могла и печку затопить, и борщ сварить. Но хозяйственные обязанности не мешали моей творческой натуре: в школьные годы участвовала в художественной самодеятельности, в 7-м классе создала вокально-инструментальный ансамбль, в котором и пела,  и аккомпанировала. А начало моей творческой “деятельности” было положено уже лет в пять: на радость всем соседям, в дедушкином гараже я ставила спектакли, вовлекая в них всю дворовую детвору. И на правах режиссера и автора сценария, всегда была главной героиней. К слову, позже, живя в Саратове, познакомилась с легендарным главным режиссером саратовского ТЮЗа Юрием Кисилевым, который уже через 10 минут нашего знакомства, предложил мне стать актрисой в его театре и пообещал мне успешную карьеру. Мне было тогда 20 лет, и я училась в университете на физфаке. Папа был специалист по энергетике, руководитель большого предприятия, мама – экономист, начальник отдела в Главке, и вдруг я – актриса. Тогда им богемная среда казалась чем-то “инородным”: я боялась папе даже сказать об этом. Поэтому переход из “физиков” в “лирики” тогда не состоялся.

 

– Как Вы попали на физфак?

– Я училась в физико-математической школе, по окончании которой весь класс пошел в университет на физфак, и я тоже. Позже, семейные обстоятельства (пресловутый “квартирный вопрос”) сложились так, что мы с мужем переехали в Астрахань, а там физфака не было. И я себя нашла совсем на другом поприще, получив еще специальность инженера-экономиста. Я прошла большую жизненную школу от рядового инженера до руководителя Финансовой корпорации Саратовской области.

-У Вас интересная семья, расскажите немного о ней.

-Да, действительно, о моих родственниках можно рассказать много интересных и удивительных историй. Например, одна из них. Мамин двоюродный дедушка вместе с папиным двоюродным дедушкой пели в Мариинке, один был тенор, а другой бас, и очень дружили между собой. Потом война, они потеряли друг друга, но судьба все равно соединила их семьи: мои мама и папа, встретившись в Таганроге, поженились.

Еще одна невероятная история уже случилась с моими дедушкой и бабушкой: дед (уже в звании капитана Красной Армии) шел освобождать Ростов, а бабушка, с маленькой дочкой на руках, пытаясь добраться до своих родственников, была ранена при налете немцев в ногу. Именно в этот момент, совершенно беспомощная, она увидела своего мужа, моего деда, который мимо нее проходил. В результате, бабушка оказалась в госпитале, а моя мама, та самая маленькая девочка, стала дочерью полка. Днем она сворачивала в рулоны бинты для раненых, а  вечерами устраивала им концерт.

А вообще, я очень горжусь своим дедом: он был из дворянской семьи. Его родители были директорами мужской и женской гимназий, его дяди были – один поэт, другой- художник, а третий –  богатый меценат. Ему принадлежал угольный бассейн Ростовской области в городе  Шахты. Сам дедушка в совершенстве владел четырьмя языками, прекрасно музицировал (и это образование, заметьте, он получил, будучи 11- летним ребенком, а потом случилась революция и вся семья была уничтожена, а он попал в детский дом). У меня сохранились его письма к моей бабушке в стихах. Дед был первым подводником Тихоокеанского флота, потом секретарем горкома, в войну участвовал в уничтожении немецкой дивизии “Эдельвейс”, потом работал в Министерстве государственной безопасности. В общем, биография у деда геройская, я же запомнила его как очень скромного, немногословного, никогда не повышающего голоса, человека, который беззаветно любил Родину и своих близких.

А с папиной стороны мы – родственники великого Марка Шагала. Моего папу назвали Марком в его честь. Я его внучатая племянница, так, кажется, это называется. История семьи моего папы – трагическая. О том, что мы родственники Шагала, я узнала лет в десять от бабушки, которая мне рассказала об этом шепотом, хотя мы были с ней одни в квартире. Только став взрослой, я поняла, почему шепотом. Дело в том, что мой дед работал в НКВД и был арестован и расстрелян после того, как Марк Шагал получил французское гражданство. Моему папе в то время было полгода. Бабушка чудом осталась жива. Папа до двадцати лет был сыном “врага народа”, вплоть до 1957-го года, когда его отец был реабилитирован. До того момента, будучи отличником, он не мог поступить в институт, перенес очень много лишений. Ему было трудно ощущать себя родственником знаменитого художника, так как из-за него он потерял отца. Поэтому он никогда не искал встреч с ним. Ситуация изменилась только после того, когда папа впервые увидел мои картины. Он был просто потрясен. Но надо отдать ему должное, он смог через эту ситуацию переступить. И хотя это стоило ему большого труда, он сумел подняться над трагедией, которая дамокловым мечом висела над ним всю его жизнь. Его слова звучали мне, как напутствие: “Ты должна найти свой путь как художник, как личность. А память о твоем погибшем деде и дух гения пусть окрыляют тебя и твое творчество”.

 – Что заставило Вас взять в руки кисть?

– Не что, а кто. Кисти и краски купил мне мой муж, которого я в шутку называю “мой Муз”. Я ему благодарна за то, что он поверил в меня. Свою первую картину я написала в 58 лет. Сначала я показывала свои картины только в домашнем кругу, потом круг стал расширяться: я стала участвовать в выставках. “Ты, как “черт из табакерки” выскочила. О тебе все уже говорят”,- сказали мне как-то мне ревниво  в  академическом сообществе. Я с пониманием отношусь к этим репликам: люди учились живописи двадцать лет, а у меня нет художественного образования. Но мне очень дорога реакция на мои картины посетителей моих  выставков, которые звонят затем мне из разных стран и говорят, что не могут забыть мои работы, что хотят увидеть их еще и еще раз, не говоря уже о том, что хотят их приобрести. Это дорогого стоит и вдохновляет меня на написание новых картин.

 

– А что, на Ваш взгляд, пробуждает интерес к Вашим картинам?

– По мнению людей, мои картины очень узнаваемы. Я думаю, что немаловажное значение имеет тот факт, что я всегда стараюсь привнести в свои картины философский подтекст.

 

– Расскажите, пожалуйста, подробнее про подтекст Ваших работ.

– Я пытаюсь облечь существующую реальность в символические формы. Выписываю детали таким образом, чтобы условность и реальность соединяясь, составляли бы общую композицию, создавая гармонию. Я ищу такие формы, чтобы каждый человек, глядя на мои работы, задумался о сущности бытия. Иногда даже пытаюсь внести в одну картину разные несочетаемые стили, чтобы еще больше подчеркнуть этим их символизм. Я делаю упор не на реалистическую, а на философскую составляющую.

 

– Откуда Вы черпаете идеи?

– Они возникают совершенно спонтанно, как будто из небытия. Но я же понимаю, что или какие-то осколки памяти событий, или мои личные переживания дают толчок идее. Порой я начинаю писать картину, имея в голове четкий сюжет, и вдруг какое-то озарение, и сюжет меняется кардинально. Но вот что меня действительно удивляет, что многие, даже известные, люди прослеживают в моих работах какую-то общность с картинами Шагала. В прошлом году, когда я была на аудиенции у посла России г-на Шеина, он, посмотрев на мои картины, сказал: “Ну , сразу же видно – гены проявляются”.

 

– А Вы с этими суждениями согласны?

– Я думаю, что с моей стороны было бы нескромно отвечать на этот вопрос.

 

– Ну хорошо, оставим эту тему на суд зрителей… А скажите, Ирина, как прошла Ваша алия?

– Сойдя с трапа самолета, мы почувствовали, что приехали домой. Не было тяжелого вхождения то ли потому, что мы с мужем коммуникабельные и сразу обзавелись друзьями, то ли потому, что соседи (все ивритоговорящие, изъяснялись с ними на пальцах) помогали, как могли: кто молоток приносил, кто пилу. Как этого не оценить? Много было сложных ситуаций, но нам всегда помогали друзья.

 

– Скажите, а что, кроме творчества, занимает Вас?

– Я пишу стихи, песни, детские сказки (8 лет они звучат с театральной сцены), печатаю популярные и аналитические статьи в журнале. А все свое свободное время я отдаю воспитанию 6-ти летней внучки Галочки. Она – мое продолжение. Играет на фортепиано Моцарта, Баха, Гайдна, свободно читает на русском и на иврите, прекрасно плавает, а в прошлом году взяла Гран-При на конкурсе “Маленькая красавица Эйлата”.

 

– Расскажите про предстоящую выставку в Тель-Авиве.

– 21 июня планируется открытие в РКЦ моей первой персональной выставки. На выставке будет 36 моих работ. Я приготовила подарки всем, кто придет на выставку. В первый день будет викторина: я задам вопросы, кто первый ответит – получит мою картину в подарок. На вечер приглашен известный трубач, будет фуршет. Я сама все приготовлю. Я люблю готовить. В Эйлате меня все знают, как хорошую хозяйку. Я считаю, что в хорошем поваре тоже заложено творческое начало. Что еще добавить? Приходите на выставку – буду рада встрече!

Открытие выставки: 21 июня в 19.00. Вход свободный

Адрес: Тель-Авив,ул. Геула, 38.

Страница мероприятия – https://www.facebook.com/events/777818965754541/