Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Меня всегда восхищают женщины, которые успевают всё. Возможно потому, что я не успеваю ничего…
Я познакомилась с Аньей Шани в «Терминале» – именно так называется этот огромный ангар на промышленных задворках Бат-Яма. «Терминал» – это старый ремесленный центр, возведённый еще в начале 1940-х годов. Здание со временем стало архитектурным памятником прошедшей эпохи: чего там только не было прежде, а сейчас – «Терминал», портал в лучшее будущее, где люди заботятся о людях. Полностью этот портал в лучшее называется «Терминал дизайна Бат-Ям» и представляет собой сочетание дизайна, коммерции и помощи как людям, пережившим душевную травму, так и молодым дизайнерам. Возникла идея «Терминала», где социальные и профессиональные проекты осуществляются на фоне продвижения израильского дизайна в массы, благодаря амуте «Выйти из коробки» – есть и такая, появившаяся в дни празднования 100-летия Тель-Авива, когда дизайнеры придумывали подарочные коробки в виде исторических зданий «Белого города». Руководит пестрой «терминальной» кутерьмой молодая женщина Анья Шани, сумевшая привлечь к деятельности «Терминала» столь разных людей и организаций, что при попытке составить упорядоченный список у меня закончились бумага и чернила: от завода по производству гипсовых стен до муниципалитета Бат-Яма, от архитектурных фирм и садовников до программистов и финансистов, авторов подкастов, музыкантов, ювелиров, художников, кураторов, психологов.

 

Вот, к примеру, что происходит на «Терминале»  здесь, прямо в этом здании, есть фабрика «Оранжевое сердце», где работают люди, пережившие те или иные душевные травмы – от жертв домашнего насилия до жертв терактов. Их не могут уволить, они чувствуют себя защищенными финансово, получая так же психологическую поддержку и интересную работ, что помогает их реабилитации и интеграции в общество: эти люди занимаются всеми этапами производства по воплощению в жизнь идей дизайнеров, работающих в рамках «терминальной» же «теплицы» по поддержке молодых израильских дизайнеров. Стоит дизайнеру придумать новый конструктор для детей или заново изобрести будильник или велосипед, или выдать свежую идею подарочных наборов, как его идеи ( если они имеют коммерческий потенциал по мнению руководства «Терминала», то есть Аньи Шани и ее организационной бригады), то эти идеи воплощаются. Линия производства меняется каждую неделю – так, чтобы никому из работников фабрики не было скучно и так, чтобы все дизайнеры, сотрудничающие с «Терминалом» могли продолжать развивать свои изобретения. Из последних крупных их дел – производство и упаковка графических листов, которые сегодня можно купить в магазинах H&M Home по всему Израилю. Ну, а принты для этих картин придумали выпускники нашей «дизайнерской» теплицы – художники Элла Озан и Дин Менашаров. На таких же условиях – полная поддержка, реализация идей, коммерческий потенциал – работает и студия по записи подкастов, и художественная галерея, плотницкая мастерская и ювелирная студия и так далее.

Анья Шани – это мощный вихрь с невероятным КПД – потрясающий и одержимый различными идеями вихрь, затягивающий всех вокруг. И мы знакомимся: Анья, 36 лет, родом из России, в Израиле – с полуторогодовалого возраста. Дальше предоставляю слово ей самой.. .

– Анья, не так много тех, кому удается достичь столь впечатляющих результатов в вашем возрасте. Откуда ваша энергия – из семьи, идеологии, любопытства?
– Я репатриировалась в Израиль с мамой в возрасте полутора лет из Ставрополя, и мы попали в Явниэль, сонную деревню над Кинеретом, основанную еще в 1901 году. Нас поселили в вагончике рядом с детской площадкой и маму познакомили с Ицхакале Шани Шмушкиным, моим будущим папой. Ицхакале был одним из первых ковбоев Галилеи – он в 14 лет уже стал владельцем стада. А родился он в 1936 году…
А энергию я унаследовала от мамы – она врач-анестезиолог, работала много лет в больнице Пурия в Тверии, а потом переквалифицировалась в гериатра. Мой дедушка, которому 87 лет, до сих пор работает на трех работах – он так хочет! Мама и дедушка у меня очень энергичные люди, Ицхакале работал до 80 лет. Моя энергия – от них!
В 10 лет я стала чемпионкой севера по художественной гимнастике. И до сих пор танцую в качестве хобби сальсу, свинг, играю на барабанах, занимаюсь йогой.

– Свинг??
– Свинг я полюбила, когда училась в Оксфорде, где получила стипендию на вторую степень. Мне там все время было холодно, так что я пошла танцевать, чтобы греться на ходу в прямом смысле.

– Оксфорд?? Но детство ты провела в израильской жаре…
– В огромном деревенском доме, на заднем дворе которого был большой коровник. У меня была своя лошадь – Леди.. Я росла, с одной стороны, как дитя природы, а с другой – как дочка и внучка интеллектуалов. Меня постоянно водили на спектакли и в театры, учили играть на кларнете и на фортепьяно, танцевать – в районной школе в Кадури, которая является сельскохозяйственной и одновременно экспериментальной, там я изучала еще и драматургию, а после школы доила коров. А потом на огромном тракторе приезжал папа забирать меня из школы.
Я постоянно двигаюсь – отсюда и мои бесконечные увлечения. Когда я заканчивала школьный год с хорошими отметками, папа посылал меня за границу – в летний лагерь или летнюю школу. Я говорю на пяти языках – иврит, английский, русский, испанский и арабский. После школы я уехала в Нью-Йорк, потом вернулась, пошла в армию и стала первой женщиной – командиром курса управления беспилотниками. Сегодня там женщин больше, чем мужчин.
После армии я вернулась в школу Кадури уже преподавать – ТАНАХ, математику, английский язык… А потом улетела в США в летний лагерь Еврейского Агентства – это был первый год, когда в Америке был организован лагерь для еврейской русскоязычной молодежи. Там я не только приняла свое «русское» происхождение, но и укрепила связь с еврейством.
Позже я путешествовала по Южной Америке, выучила испанский. И поступила в университете имени Бен-Гуриона в Беэр-Шеве, где сделала первую степень по управлению бизнесом, гостиничным бизнесом и туризму.

 – Почему такой выбор?
– Во-первых, я хотела учиться в Беэр-Шеве. Во-вторых, у меня была мечта создать Общинный дом с социальными и культурными мероприятиями. Я закончила степень с отличием – я очень люблю математику, получив стипендию в рамках потрясающего проекта «Открытая квартира», когда студентов расселяют в разных проблемных районах и студент начинает заниматься общественной деятельностью в этом районе. Я попала в проект «Открытая квартира» в 2011-м году, когда в рамках этого проекта открыли «народный» (общинный ) театр. Решила, что буду делать театр для немолодых женщин в одном из неблагополучных кварталов Беэр-Шевы: буквально вытаскивала из дома женщин – инвалидов, женщин от 50-ти до 80-ти лет. А мне самой тогда было 20 лет.

– Что такое общинный театр?
– Это не Достоевский и не Мольер, это пьесы, которые актеры-любители сами придумывают и вместе ставят. Это был невероятный год! Чего только у нас не происходило! Сначала это была группа из пяти женщин, и через несколько лет их стало 30.

– Это театр и сегодня существует? Как он называется?
– По сей день называется Общинный театр проекта «Открытая квартира» при университете Бен-Гурион. Через год я руководила еще четырьмя общинными театрами в Беэр-Шеве. Это был невероятный опыт. Одной нашей актрисе после спектакля о ней отремонтировали квартиру! Сила искусства, сила культуры – это моя постоянная вера.

– Девочка из обеспеченной деревенской семьи с севера страны оказывается в неблагополучных районах Беэр-Шевы. Ты спрашивала себя, как и почему это произошло?
– Каждый спрашивает себя на каком-то этапе жизни, в чем его предназначение? Я очень рано поняла, что моя цель – помогать людям, и, поскольку верю в силу искусства и культуры, верю и в то, что это очень мощный инструмент, с помощью которого человек обнаруживает в себе силы, о которых он не подозревал и тогда может самореализоваться. На последнем году обучения в университете меня приняли в студенческий профсоюз и я стала ответственной за всю университетскую культурную деятельность…

– Первый год учебы – один театр, второй – пять театров, третий – весь университет…
– Да, а по ночам я еще работала барменшей. Спала несколько часов в сутки. Много занималась плаванием, путешествовала и танцевала рок-н-ролл.
Ответственный за культурные мероприятия университета Бен-Гурион – это следующая должность после главы администрации. Каждую неделю проходят как минимум два мероприятия, в которых участвуют от пару десятков до 18 тысяч человек, таких, к примеру, как День студента.
В университете Бен-Гурион каждый год выбирают одного студента, который получает так называемую «стипендию Цукерберга» для обучения в Оксфорде на факультете управления бизнесом. И я подала на эту стипендию. И получила её!

– Каково жить в Оксфорде в студенческом общежитии?
 – Представь себе: кампус, посредине озеро с лебедями, вокруг него – современные здания, у каждого студента отдельная комната. Со мной на одном этаже живут студенты из Африки, из Англии, Франции, Испании: 76 студентов из 35 стран. Это было невероятно!
Англичане холодные – такие же, как погода в Англии. Но я завела дни национальной кухни и всех «разогрела». А потом меня выбрали в совет студентов, я много сотрудничала с еврейской общиной Оксфорда и училась, училась. В первом семестре – 10 курсов на английском. Мне все время холодно. И еще нужно было привыкнуть к британскому английскому Шекспира, подать 7 экзаменационных работ и сдать три экзамена. И я справилась. И начался рок-н-ролл – Лондон, Париж, Центральная Америка, серфинг, фрисби, рокби и свинг. Я просто влюбилась в свинг – во-первых, потому что наконец-то согрелась, а во-вторых, какая музыка! Рэй Чарльз, Арета Франклин, буги, рок-н-ролл… Через три месяца я уже была среди «продвинутых» танцоров.
Во втором семестре я начала работать над своей дипломной работой по теме «Преодоление социальных различий в израильской периферии посредством культурных мероприятий» на примере общественного театра в Беэр-Шеве и театрального фестиваля в Акко. Для сбора материалов я полетела в Израиль, где назначила встречу с неким известным продюсером. И вот – после этой встречи, я уже снова в Оксфорде, он мне прислал мэйл, что приглашает меня работать у него. Но я же учусь! Пришлось завершить диплом за полтора месяца, я вернулсь в Израиль и начала работать, руководила большими проектами.

 – Потрясающая карьера, но..
– Но… Всегда в нашей жизни присутствует это словечко. Мой отец оказался в больнице и так началась еще одна моя одиссея. Я вернулась в Галилею – домой в деревню. У отца было два стада коров, каждое по 60 голов и я совершенно не знала, как к ним подступиться. Дела оказались запущенными, у меня не было ни малейшего понятия о сфере животноводства. Мне 25 лет и я вновь должна осваивать новую область. Я дала себе слово, решив, что если за год не справлюсь, то продам стадо. За это время я выучила всё с нуля – продолжала по будням работать в продюсерской фирме в Иерусалиме, а по уик-эндам приезжать в Галилею.
Прошло три года и в 2019 году наш семейный бизнес получил знак отличия от Министерства сельского хозяйства, как первое в Израиле производство органической говядины. Отец скончался несколько лет назад и сразу после траурной шивы было решено в его честь проложить туристический маршрут там, где проходили его постоянные тропы и где расположены подземные источники, которые он обнаружил.
Тем временем я уже работала в YMCA в Иерусалиме – основала там отдел культуры и мероприятий. Легендарный директор YMCA Амос Гиль дал мне бюджет и задание: превратить YMCA не на словах, а на деле в центр трех религий.

– «Скромное» (в кавычках) задание со скромным (без кавычек) бюджетом …
– Не поспоришь… Но мне удалось организовать самую большую Рождественскую ярмарку в Израиле, Иерусалимский фестиваль «Ночи Рамадана», крупнейшую Пуримскую вечеринку, мероприятия «Рождественские колокола» – много чего. Я получила предложение от Университета Райхмана читать лекции о предпринимательстве и управлении бизнесом. Должна была стать самым молодым лектором в этом университете, но отказалась из за смерти отца. И вместо университета оказалась в «Бейт-Хансен» – бывшем иерусалимском лепрозории, превращенном в культурный центр.

 – Там я тебя впервые увидела, я вспомнила наш первый разговор!
– В «Бейт-Хансен» мы делали массу мероприятий – но тут начались карантины пандемии Covid-19. Мы все равно продолжали нашу деятельность, но когда объявили второй карантин, я не выдержала и улетела в Нью-Йорк. Сколько можно сидеть дома?! Подала документы в два университета – в Беркли в Сан-Франциско и в Колумбийский в Нью-Йорке. Но в какой-то момент, посреди какой-то сумасшедшей вечеринки, я себя спросила: «Анья, ты что, действительно думаешь преподавать в американской академии, а не посвятить себя развитию культуры в Израиле?». Так что я отказалась от идеи стать американским профессором, полгода путешествовала, вернулась в Израиль, поступила на работу в местный совет Мисгав на севере, руководила там отделом культуры в регионе, где сосредоточены 29 еврейских поселков и 9 бедуинских. Конец света налево, но я превратила Мисгав в Тель-Авив… А потом совершенно случайно попала в «Терминал» в Бат-Яме. Это был весной прошлого года. И до сих пор не могу поверить, что работаю здесь.

– «Терминал» изначально был задуман как проект поддержки молодых дизайнеров. На каком этапе он превратился в социальный проект?
– Еще в 2019-м году. «Терминал» как архитектурный проект существует с 2016-го года, полностью отвечая требованиям исторической реставрации зданий. Когда «Терминал» стал социальным проектом, то у всех его «пользователей» появились две линии деятельности – коммерческая и социальная. «Терминал дизайна Бат-Ям» сегодня – это социальный проект, задача которого – стать домом каждому, кто приходит сюда, помочь всем реализовать свой общественный, предпринимательский и личный таланты.

– Каждые два-три года ты меняешь место работы, что ты еще хочешь успеть?
– Мне важно оставаться в Израиле, развивать местную культуру – я верю в то, что культура меняет действительность. Я сионистка старой формации, люблю свою страну, верю в связи между людьми, между израильскими общинами. Я не политик, но делаю всё, чтобы общество изменилось в ходе культурного развития, с особенным вниманием к тем, о которых забывают – будь то люди с особенностями развития, или представители национальных меньшинств, или жертвы домашнего насилия. Я верю в «Терминал» – мне хорошо здесь. И я больше не хочу ни с кем воевать. Мне важнее моя душа.

Текст – Маша Хинич. Все фотографии предоставлены Аньей Шани (из личного  архива)