Заметки по четвергам. Соотношение текст-линия.
Текст — Лена Лагутина. Иллюстрация — Юлия Стоцкая
Каждое утро в пять, а то и раньше, собака делает свое басовитое «гав», и тотчас – быстрые шаги на лестнице, стук падающей газеты в шуршащем кульке – это никогда не видимый мной почтальон бросает ее с нижнего пролета к моей двери и тотчас сбегает вниз. Еще темно. Всякий раз думаю о нем благодарно сквозь сон: «слава тебе, слава, дружище почтальон».
Потом занимается зимний день, не пасмурный, с серыми небесами и заиндевевшими деревьями, не «брейгелевский», который в первую очередь видится, когда говоришь «зимний день». Солнце в Иерусалиме светит ярко, и небо ярко-синее, без единого облачка, хотя по прогнозу в конце недели обещают снег. Манишмайка презрительно хмыкает, когда слышит такой прогноз – она не верит израильским синоптикам, потому что они ее все время обманывают. Манишмайка обожает холод, дождь и снег, и всегда ждет их, но они приходят сюда гораздо реже, чем обещает наша метеослужба. Быть может, она, эта служба, сама хочет верить в несбыточное, и любит холод как Манимашмайка. И пытается таким образом «вызвать снег». Так или иначе, день хоть и солнечный, но воздух все равно пахнет приближающимся снегом, и собака Симба тоже это чувствует, выходя вслед за мной на балкон и принюхиваясь. А я тоже «вызываю снег» – развешиваю белье, а не сушу в машине, чтоб оно пропиталось этим воздухом с обещанием холода.
В доме починили отопление, не работавшее три дня. По согласию всех нас, жильцов пяти квартир нашего маленького дома, оно включается вечерами, на несколько часов, когда все возвращаются с работы, и отключается в 11, когда с работы прихожу я. Но батареи еще теплые, и воздух в доме прогретый. А тут я вернулась и сразу заметила – что-то не то. Так и оказалось – соседка Бат-Шева сказала наутро, что прохудилась наша нефтяная бочка в саду. Но мы-то с соседями не какой-то «Бритиш Петролеум», нет! И у нас же сад вокруг дома, а не Мексиканский залив, куда можно сливать нефть тоннами – в саду каринины цветы, бат-шевино гранатовое дерево, мой розмарин. Так что дырочку в бочке тотчас обнаружили и чуть не своими телами задраили. Теперь вот сантехник Шимон ее починяет, сказала Бат-Шева.
Год Желтой собаки идет по кругу и почти завершился. В точности так, как мы с Симбой ходим по нашему старому зеленому круглому району – мимо маленькой синагоги, большой школы, пустыря, где весь район жжет костры на Лаг ба-Омер, мимо дома соседа Йегуды, у которого собираем зимой лимоны, а летом – мушмулу, мимо большого пустующего дома известной иерусалимской семьи, которая уехала в Тель-Авив, после того, как похоронила двух сыновей, оба они, возраста Манишмайки, погибли на войне. Семью эту все знали и любили, потому дом непросто сдать. Дальше мимо детской площадки с разноцветными горками и каруселями, дальше мимо собачьей площадки, куда мы не заходим – собака Симба у нас социопат, других собак не привечает. Дальше по проулку, где висит табличка памяти щенка Блэка, на ней надпись – «Каждое живое существо, будь оно даже щенок – целый мир». Дальше мимо овощной лавки «Красивого», и соседней бакалейной лавки «Тонконосого» (такие имена дала их хозяевам много лет назад моя ныне покойная бабушка Юдифь. С тех пор один из лавочников погорел и заново открылся, а второй просто сделал ремонт, чтоб не отставать от соседа. А имена так и остались в нашей семье). Мимо дома напротив с вечно горящим окном верхнего этажа и сосной, похожей на запрокинутое женское лицо, потом вниз по нескольким ступенькам с раздавленными фигами, ведущими в наш подъезд, и вот мы дома.
Дома же, вспоминаю я, меня ждет новогодний подарок из Кфар-Сабы – большой ящик клубники, только что собранной прямо с поля, которая заполнила весь холодильник своим запахом и сиянием.
Recommended for you
Leave a Reply
Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.
