Share

Tweet

Share

Share

Email

Comments

Заметки по четвергам. Соотношение текст-линия.

Текст — Лена Лагутина. Иллюстрация — Юлия Стоцкая. 

Каждый раз перед Кипуром (Судный день) у меня начинается сезон потерь. То деньги, то серьги, то кольца. Один раз залезли через балкон арабские мальчишки из соседней деревни, перевернули вверх дном всю квартиру, вывернули наизнанку все шкафы, ящики, вытряхнули из них одежду, обувь, постельное белье, все вперемежку… Я вошла в дом, и в глазах у меня потемнело. Денег наличных не было, из украшений вытащили из шкафа, из большой коробки, те, которые никакой особой материальной ценности не имели, зато для меня огромную сентиментальную. Было до боли досадно. Наверняка, подумала я, выбросили все эти безделушки на первой же помойке, поняв, что ничего нельзя за них выручить. А мне всю жизнь вспоминать дивные серьги от покойной уже Сары Айнштейн, которые так мне шли, серебряную брошку с горным хрусталем бабушки моей бабушки, тонкий браслет белого золота от человека, которого уже тоже нет в живых…

Я тогда, увидев весь свой дом, перевернутый вверх дном, онемела и одеревенела. Пошла на кухню, откупорила бутылку красного вина, налила и сделала первый глоток, который вернул меня к жизни. Потом уже позвонила в полицию.

В этом году на стоянке потеряла кольцо с крошечным бриллиантом. Носила его всегда на указательном пальце, на первой фаланге, а мудрая подруга Манишмаша меня ругала за эту беспечность, ведь уже несколько раз это кольцо падало с пальца, закатывалось то за книжные полки в магазине, или по полу ванной в самый дальний угол, или за комод, откуда приходилось его вытаскивать шваброй. Однажды терялось и на стоянке – соскользнуло незаметно с пальца и закатилось под машину, и там лежало до следующего утра, когда я бросилась его искать. Увидела мое колечко, ползая на коленях вокруг машины – как оно оттуда поблескивает будто посмеивается. Но в последний раз оно меня не дождалось и уже потерялось безвозвратно. Эх, скрою, пожалуй, от Манишмаши, она расстроится. Даже не из-за кольца дурацкого, а из-за моей рассеянности и легкомыслия. Но меня примирило с этой потерей приближение очередной даты Йом Кипур. Значит, не зря кануло кольцо в никуда, а от чего-то неведомого но нехорошего откупило меня и моих близких.

Главное мое беспокойство случается, когда та или иная вещь пропадает необъяснимо, непонятно как. Тогда меня это мучает еще долгое время, я не люблю странные исчезновения, мне обязательно нужно знать, где и когда произошла потеря. На концерте в гримерной забыла любимую помаду, на свадьбе у друга оставила на спинке стула шелковый пиджак, когда все ринулись танцевать… Главное – приговаривать: «капарот, капарот», откупилась. Главное – знать, что никакой мистики.

У мамы было обручальное кольцо, которое она не снимала с пальца 47 лет. Его 19-летней маме подарил не мой папа, юный нищий студент, а мамина любимая тетка Эммочка, с которой они были очень близки. Эммочка была маме и мама, и сестра, и подруга, и идеал на всю жизнь. Иначе как «Эммочка» мама ее никогда не называет. Эммочка умерла в 40 лет от стремительной саркомы, через полгода после моего рождения.

Несколько лет назад накануне Кипура мама ездила в Эйлат с двоюродной сестрой, которая приехала в гости из России. По дороге на закате они остановились на Мертвом море, окунуться в его живую воду, и вышла на берег мама уже без кольца. А у меня той же ночью, около полуночи, вдруг закончились сигареты (я тогда еще курила), и я вылезла из постели, и поехала на ближайшую бензоколонку, захватив с собой Симбу. Не успели мы отъехать и нескольких метров от дому, на ближайшем светофоре в мой старенький форд, причем с моей стороны, влепился огромный молоковоз. И при том, что я потом вылезала со стороны пассажирского кресла – мою дверь заклинило – и вытаскивала с той же стороны собаку, каким-то странным образом мы оба вышли из этой переделки без единой царапины.

Маме я об этом рассказала только, когда она вернулась, не хотела портить ей короткий отдых. И, хотя все было позади и кончилось хорошо, мама стала плакать, и я никак не могла ее успокоить. Она сама перестала, вытерла слезы и сказала: «Это я Эммочку благодарила за то, что она тебя откупила, и Симбу твою заодно». «Симба это он, мама», – машинально сказала я.