Заметки по четвергам. Соотношение текст-линия.
Текст — Лена Лагутина. Иллюстрация — Юлия Стоцкая.
В юности, а теперь-то кажется, что совсем даже в детстве, мне рассказали историю про одну местную красавицу, жену известного в нашем городе врача, тоже, кстати, мужчины внешности весьма импозантной. Женщина эта была обожаема мужем, который окружил ее всей возможной по тем неизбывным советским временам роскошью и окутал заботой, избавлявшей ее от необходимости решения каких-бы то ни было рутинных проблем (скорее всего, она даже не догадывалась об их существовании). И, что самое главное, эта женщина была наделена неограниченной свободой действий. Разумеется, в пределах нашего городка, поскольку о том, что существует настоящая жизнь за его пределами, мы большей частью и не знали.
При всем том у женщины был любовник, уродливый коротышка, который относился к красавице пренебрежительно-насмешливо. Самого его, лысого и пухлого, украшало лишь замечательное чувство юмора, практически безупречный эстетический вкус и несколько пороков, одним из которых была наркотическая зависимость от преферанса, именно этот порок особенно ее «заводил». Она могла целыми ночами напролет сидеть позади своего возлюбленного за карточным столом у знаменитого «дяди Васи», у которого собирались «на пулю» самые безбашенные картежники нашего городка. А иногда они там зависали и на несколько ночей.
Прекрасная женщина в этом коротышке души не чаяла, а когда один ее близкий друг ( он-то потом и рассказал мне эту назидательную историю) спросил ее однажды очень осторожно, как можно объяснить их отношения с коротышкой, она спокойно и с достоинством ответила, что в жизни у нее есть всё, только перца не хватает.
История была рассказана семнадцатилетней мне с некоторым очевидным намерением со стороны рассказчика, но я сделала вид, что его намеков не поняла, хотя по прошествии стольких лет он был бы удивлен и, быть может, даже польщен тем, как надолго я запомнила его рассказ. Но наверняка полностью обескуражен тем, какой я сделала из него вывод.
Поскольку по прошествии всех этих лет я думаю, эта история могла бы вполне стать предисловием к моей кулинарной книге. Мораль ее для меня однозначна и проста – если «перца не хватает», то ты хоть разбейся, а блюдо так и не дотянет до необходимого вкуса, сколько бы в него не было вложено усилий и первоклассных продуктов.
***
Большинство кулинарных книг вдохновлены бабушками. От моей бабушки Юдифь крепче всего в памяти застряло понятие extempore. Еда должна быть свежей, простой, быстрого приготовления.
Моя прабабушка Эсфирь-Эстер, мама бабушки Юдифь, была известной на весь город кулинаркой, и бабушка изначально уступила ей в этом соревновании на кухне, где прабабушка воцарилась безраздельно, а помогала ей моя маленькая мама, в то время как бабушка Юдифь предпочла кухне другие развлечения, и, мне кажется, с радостью. Но все же я внучка своей бабушки Юдифь, которая оставила мне в наследство свою небрежную веселую манеру готовить. Единственное, пожалуй, в чем я усовершенствовала унаследованный от нее принцип готовки extempore – так это то, что облачаясь в фартук, перво-наперво наливаю себе бокал хорошего вина. Готовить с бокалом вина меня уже в Иерусалиме научила моя Маша, еще до того, как уехала от меня далеко, за целый океан. Манишмаша.
Дедушка же Шмуэль называл себя «кухонным мужиком» – он выполнял все трудоемкие и грязные работы, помогая бабушке, в то время, как она порхала по кухне. Он также закручивал на зиму в банки соленые огурцы и помидоры, которые потом иногда взрывались в кладовке в дальнем конце коридора, и вся семья сбегалась ликвидировать последствия экологической катастрофы. С дедом у меня связана одна устойчивая ассоциация – когда я располагаю на толстой деревянной доске буханку хлеба, и примериваюсь к ней с большим хлебным ножом, всякий раз вспоминаю, как дед основательно занимался этим – резал хлеб. Садился за кухонный стол и нарезал буханку неотличимо от машины, и хлеб от этого становился еще вкуснее.
Но самое главное, загадочное и необъяснимое – он всегда, всегда, всегда сминал в руке яичную скорлупу, прежде, чем выбросить ее в мусорное ведро. Жарил ли он яичницу или взбивал яйца для пирожных безе, которые пекла бабушка, для чего бы он ни использовал яйца – всегда сминал скорлупу. И мама тоже так всегда делает. И я, с самого раннего детства повторяя за ними, теперь уже всю жизнь так делаю. Очень мне нравилось раздавить в ладони скорлупу, хотя я никогда не замечала за собой страсти к разрушению. Сначала приставала с вопросами к деду и к маме – зачем? Почему? А потом, когда сама стала делать это автоматически, не задумываясь, уже и забыла про этот вопрос. Когда вдруг однажды, листая в самолете только что купленный модный журнал, наткнулась на интервью известной английской актрисы, где ее спрашивают – суеверна ли она? «Нет, – говорит актриса. – Уже гораздо меньше, чем в детстве. Но под лестницами до сих пор опасаюсь проходить и яичную скорлупу всегда сминаю перед тем, как выбросить, потому что меня в детстве научили, что иначе страшные колдуньи соберут целые яичные скорлупки, построют из них корабль и потопят хорошие корабли».
Теперь я могу рассказать об этом Манишмайке, которая тоже следом за мной сминает скорлупу и уже даже не спрашивает, зачем. А вот зачем!
Recommended for you
Leave a Reply
Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.
