Зазор между идеальным и реальным. И в этом зазоре книга… Написать рецензию на книгу, выстраданную, выстроенную, созданную, написанную и проиллюстрированную двумя хорошими знакомыми – ну как на такое решиться? Я долго не могла. Так долго, что книгу за это время прочитала два раза – от начала к концу, от конца к началу. Подступиться было неловко: это ведь мистификация друзей, как мне в мистификацию влезть с моим рациональным подходом? Мне же нужна точность, факты, сносок разъясняющих побольше…
«Врата сострадания. Мистификация» – когда такое заявляется, когда такое сообщается на титульном листе, как к такому подобраться? Я могу с авторами беседовать, разговаривать, выяснять, вспоминать, могу смеяться с ними или ругаться. А тут – тут самое нутряное, сокровенное – страх. Страх смерти, болезни, старости, беспомощности, забывчивости, ухода близких, попытка подготовить себя, подвести итог или, махнув рукой на всё, поднырнуть под Врата сострадания, в зазор между идеальным и реальным – так говорит один из авторов-собеседников.
В идеале – другая, придуманная реальность. Там правят добро и искусство.
В реальности – идеальная книга. Четко выверенная проза – как стихи: ритм за ритмом, композиция в композиции, иллюстрации начинают и заканчивают, эпистолярный жанр без имен, переписка между писательницей и художником, точнее книга о переписке писательницы и художника, двух людей, которые, оказавшись в непростой ситуации, набрались смелости и дерзости говорить о том, что хранилось глубоко внутри. О споре между ею и им (а может то все плод фантазии её?).
Предполагается вольность в толковании высказываний авторов, которых знаешь давно; с которыми сталкивалась в разных ситуациях, с которыми спорила и что-то обсуждала, но никогда в этих обсуждениях не было темы смерти. Никогда. Любовь была. Смерть – никогда. Максимум, могли подшутить над насморком. Насморк подходит для мистификации и интерпретации? Старость, болезни – да, но над смертью уже не посмеяться, она же всегда выигрывает.
Юдит Аграчева написала книгу, Саша Окунь ее проиллюстрировал эскизами к картинам, выставленными сейчас в новом филиале музея «Альбертина» в Вене – в ALBERTINA KLOSTERNEUBURG. Как рождалась книга? Из тонких эманаций, из едва заметных посланий. Вначале было слово – даже полуслово, реплика, несколько штрихов, взмах карандаша. А потом бесконечная правка, как тонкая вышивка – и содержания, и ритма, пока все не выстроилось в точную линию.
Как воспринимать эту книгу? Наверное, именно как зазор между идеальным и реальным. Зазор между жизнью идеальной и реальной, между идеальным уходом и реальным. Писательница и художник, оказавшись каждый в непростой ситуации, начали говорить о том, что раньше держали глубоко в себе – о спрятанном, о скрытном, об искусстве, о дали.
Вот что пишет Юдит Аграчева – не в этой книге, а в одном из своих фейсбучных постов про своего мужа Алика:
Я подвезла после завтрака Алика к большому окну и сказала:
– Посмотри, какая тревога разлита по земле и по небу.
И он мне ответил:
– Да, разлита. Но даль – совершенно светла.
Да, даль совершенно светла. Но понять это так сложно и так тяжело, это так невозможно, это так нереально – особенно сейчас, особенно когда война, особенно когда кто-то болен, особенно если больной – это ты, и это твой любимый человек и все твои силы уходят на то, что поддержать его и себя. И на то, чтобы писать книги и создавать картины. Об этом и говорится во «Вратах сострадания», уже без мистификации: о том, где черпать силы для того, чтобы продолжать жить, творить и уходить? Черпать в любви и смерти. Что нам еще остается?
Все вопросы про эту удивительную книгу – где, как и что – сюда – https://www.facebook.com/YuditAgracheva
Вот выходные данные книги:
Врата сострадания
(Мистификация)
Юдит Аграчева
Дизайн
Марина Шик
Михаил Лейпунский
Иллюстрации
Саша Окунь
(печатаются с разрешения Artso Ltd)
Корректор
Елизавета Тимофеева
Leave a Reply
Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.
